В горячих сердцах сохраняя... (сборник)
Шрифт:
— Как вы проникли на Кубу? — спросил Рамос.
— Я уже говорил, через остров Пинос, — раздраженно ответил Роберто.
Рамос открыл конверт, лежавший на столе, вынул из него зажигалку и пачку сигарет, принадлежавшие агенту. Через Агилара он передал их Роберто, дав понять, что тот может закурить.
— Спасибо, — сказал агент и стал прикуривать.
— Как вы добрались до острова?
— В авиетке.
— Где она приземлилась?
— Не приземлилась, а приводнилась…
— Откуда вы достали одежду?
— Она была со мной в непромокаемом мешке.
— Это
В руках у Рамоса были часы агента.
— Да.
— Вы уверены в этом?
— Да. Вполне.
По знаку Рамоса Ферра передал агенту часы. Тот осмотрел их и надел на руку.
— Когда они поменяли цвет?
Роберто посмотрел на офицера госбезопасности с удивлением:
— Я не понимаю вашего вопроса. — И он усиленно задымил сигаретой.
Рамос, улыбнувшись, спросил:
— Неужели вы запамятовали, что, когда появились здесь, циферблат ваших часов был черным, а когда уходили, он стал белым?
— Мне об этом ничего не известно, — ответил Роберто, стараясь сохранять спокойствие.
— Что вы делали, прибыв в Гавану?
— Прошелся по 26–й улице и съел мороженое в «Пуэнтсс—Грандес».
— Сколько вы за него заплатили?
Рамос знал, что иной раз совсем незначительные детали, например, стоимость билета, название кинофильма, правила входа и выхода из автобуса, вели к провалу самых опытных агентов. Однако на этот раз сидевший перед ним человек совершенно спокойно ответил:
— Каждый шарик стоит тридцать сентаво.
— Вы поехали в аэропорт для установления контакта?
— Нет. Я должен был появиться на вокзале.
— Вам удалось связаться с кем—нибудь?
— Нет.
— Тогда каким образом работающий с вами радист передал сообщение о вашем благополучном прибытии? Откуда он узнал об этом?
Роберто подался вперед, намереваясь встать, но ему на плечи опустились мощные руки, заставив вернуться в прежнее положение. Окинув презрительным взглядом Рамоса и его товарищей, агент медленно ответил:
— Мне ничего не известно о радисте. Я не знаю, кто и что передавал. Я не знаю агента, с которым должен был установить контакт, но это вовсе не означает, что он не знает меня, что он не мог узнать о моем появлении и моих передвижениях здесь. Перед выездом я получил инструкции, где четко оговаривался мой маршрут.
— Как это следует понимать?
— Я должен был передвигаться по строго заданному маршруту.
— Вы хотите сказать, что, пока вы ходили по улицам Гаваны, другой агент наблюдал за вами?
— Именно так.
В этот момент сигарета Роберто кончилась, и он жестом попросил разрешения загасить ее в пепельнице на столе Рамоса.
С момента своего появления в кабинете Роберто даже краем глаза не посмотрел туда, где оставил «пломбу». Сейчас, вставая, он вспомнил ключевой момент первого допроса, легким шагом подошел к столу и затушил окурок в пепельнице. На этот раз его левая рука не дотронулась до стола. Агент вернулся в кресло.
— А теперь последний вопрос, — сказал Рамос. — Какая связь между вами и Ф–1?
— Никакой.
— Ну что ж, закончим на этом. Уведите его.
Роберто уходил из кабинета внешне уверенный в себе и невозмутимый,
Старик пригласил всех троих офицеров в свой кабинет.
— Ты действовал хорошо, Рамос. Твои вопросы были правильными. Нам уже кое—что стало известно, и это поможет в дальнейшем. — Махнув рукой в сторону киноаппаратуры, стоявшей в углу кабинета, он продолжал: — Я посмотрел фильм и выслушал ваши доклады. У меня есть кое—какие выводы, которые, надеюсь, подтвердятся фильмом о втором допросе. Ну а пока входить в твой кабинет категорически запрещаю.
— В мой?! — переспросил Рамос.
— Да, в твой. А сейчас посмотрим фильм.
По ходу просмотра Старик указывал офицерам на некоторые детали, а когда фильм кончился, повернулся к ним и, обращаясь главным образом к Рамосу, спросил:
— Теперь ясно?
— Да.
— Исходя из имеющихся данных можно утверждать, — продолжал Старик, — что это хорошо спланированная операция. Одна из целей ее уже ясна. Ясно и то, что они попытаются освободить Роберто, и мы им позволим это. Главная птица в данном деле — это «кто—то», о ком говорил агент. Если все пойдет хорошо, он сам и выведет нас на этого «кого—то». Что касается понедельника, я на всякий случай предупредил пограничников. Туристам, как и договорились, мы устроим прекрасную встречу. Теперь остается только «почистить» кабинет Рамоса.
Д–45 действует
Агенту Д–45 был шестьдесят один год, но он находился в отличной форме. Зубной врач и фармацевт, он имел небольшой кабинет на дому, где принимал пациентов, когда был материал. Когда же его не было, он жил за счет пенсии и денег, получаемых от ЦРУ.
На ЦРУ он стал работать с первых лет революции, собирая и передавая информацию о научной деятельности в стране. Информацию он направлял в письмах своим родственникам на Севере или с помощью «почтовых ящиков», имевшихся в распоряжении руководимой им группы. Если информация требовала срочной передачи, он пользовался радио. Пациентам и соседям он казался человеком внешне приятным и внимательным.
Д–45 знал о прибытии Роберто. С этого момента вся операция зависела от того, что прибывшему удастся сделать. Поэтому, когда паром подошел к причалу в Батабано и Роберто, сойдя по трапу, направился к автобусу, чтобы доехать до вокзала у зоопарка, Д–45 уже находился на причале и делал вид, будто читает газету. Он с первого взгляда узнал Роберто. Однако агент его не знал, и это облегчало дело.
Автобусы ушли, и Д–45 завел свой черный «форд». Ему надо было спешить, потому что Роберто, сойдя с автобуса, должен был сразу оповестить его о своем прибытии по телефону. Д–45 поднажал на акселератор, и автобусы остались позади. Через несколько минут, уже дома, он с нарочитым безразличием начал листать журнал «Боэмия». С террасы с помощью бинокля он мог наблюдать за прибытием автобусов. И вот через несколько минут зазвонил телефон. Д–45 медленно встал с кресла, в котором так удобно было сидеть, и поднял трубку: