В идеальных вселенных
Шрифт:
– Боюсь-боюсь, – говорит она и показывает в камеру язык.
Сергей нагнетает и без того напряженную атмосферу. По крайней мере таковой она является для меня. А затем говорит:
– Отхлебни воды из сортира.
Присутствующие захлебываются от смеха. И мне тоже смешно, потому что это конечно шутка. Одна Копаева не разделяет всеобщего веселья.
– Загадай что-то другое, – серьезно говорит она. – Иначе в следующий раз я своим желанием опущу тебя так, что ты до конца школы не оправишься.
Вероятносергей делает печальное лицо, – малышка, может напомнить тебе прошлый понедельник?
Происходящее шокирует меня настолько, что я практически перестаю дышать, наблюдая за тем, что творится на экране. Злая Копаева с перекошенным ненавистью лицом, встает и прихватив с собой ноутбук, тащится через всю квартиру к туалетной комнате. Я до последнего не верю, что она сделает это. Похоже, остальные тоже сомневаются. Но девчонка ставит ноутбук на пол, рядом с туалетом, поворачивает его камеру, и на глазах у десяти человек, зачерпывает рукой воду. Оттуда. Из самых недр. Ей требуется не больше пары секунд, чтобы собраться с духом, после чего, под ободряющие возгласы она делает несколько глотков. Следом за этим ее рвет. Но это уже мало кого интересует.
В какой-то момент я перестаю верить в происходящее. Может это сон? Да, скорее всего. Потому что представить подобное наяву очень трудно.
– Хорошая девочка, – говорит Вероятносергей и тут же, не насладившись достаточно чужим унижением, запускает генератор.
– Номер два, – лицо его растекается в кривой ухмылке. – Кисеныч, давай, будь поизобретательней. Бери пример с меня. А не то, мы все заснем от скуки.
В подтверждение его слов кто-то демонстративно храпит.
Кисеныч – парниша с классической дебиловатой внешностью. У него слегка приоткрыт рот, а глаза, будто приклеенные, бесцельно блуждают из стороны в сторону. Возможно, он параллельно играет на компьютере, от того и создается такое впечатление.
– Ага, – согласно бурчит Кисеныч, и вдруг лицо его замирает. Из дебиловатого оно странным образом перевоплощается в напряженное и внимательное.
Даже в миниатюрном экранчике, я улавливаю эту перемену и теперь поочередно поглядываю, то на мелькающие цифры генератора, то на Кисеныча.
– Восемь.
Я не сразу слышу свой номер. Странное дело, но даже глядя на восьмерку, зависшую посреди экрана, я не спешу соотносить ее с собой.
– Новенькая? Але, гараж! – это Вероятносергей обращается ко мне уже не в первый раз. – Наста-а-ал твой ча-а-ас, – поет он заунывно. – Да ладно, не очкуй. Кисеныч примет во внимание, что ты первый раз. Правда братан?
– Ага, – подтверждает Кисеныч. – Больно не будет.
– И что ей сделать? – нетерпеливо спрашивает кто-то из девчонок.
– Говоришь, для начала не пугать сильно? – задумывается парень. – Ну пусть тогда покажет сиськи.
Все смеются. И я тоже. Шутка кажется мне детской. Конечно, шутка. Как же иначе. Но когда смех прекращается, на меня устремляются десять любопытных пар глаз.
– Давай! – замечает кто-то. – Или ты хочешь, чтобы мы тебя уговаривали?
– Нет, – отвечаю я, имея в виду, что не нуждаюсь в их уговорах и одновременно не собираюсь делать то, о чем они просят.
В воздухе зависает молчание.
Первым его нарушает Вероятносергей.
– Так, новенькая. Тебе, может, непонятны правила наших собраний. Но здесь все по-взрослому. Соскочить нельзя. Ты уже была с нами. Видела, как Леха кота в жопу целовал, а Танька пила из толчка. Смотрела, не отворачивалась. А у нас так заведено – кто один раз увидел, тот с нами. Ты могла сразу отказаться и тогда вопросов бы к тебе не было. Но ты осталась. И сидела бы дальше, наблюдая за остальными, если бы твой номер не выпал. Так не пойдет. Ты в игре. И точка.
– Я не буду этого делать, – мой голос звучит робко, умоляюще.
– Будешь! – озлобленно отрезает Вероятносергей. – Потому что в противном случае, ты наживешь себе приличное количество врагов за один раз. А с нами лучше дружить. Поверь, так безопасней для тебя же самой.
Я смотрю на людей, помещенных по ту сторону экрана, и чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. И вдруг, не отдавая себе отчета, в том, что делаю, я резко протягиваю руку и захлопываю крышку ноутбука.
Вот так легко и просто.
Встаю с кресла и принимаюсь вышагивать от одной стены до другой. Мысли в голове путаются. Мне кажется, что мир, за порогом моей комнаты сошел с ума. Отец. Его крашенная подружка. Мама. Ребята из новой школы.
Если бы я могла, то разинула рот и заорала бы так, как делают это психопаты. С диким ревом, громко. Чтобы выплеснуть наружу все, творившееся в душе. Но, нет. Орать неприлично. Особенно, когда ты живешь в многоквартирном доме.
Я падаю на кровать, зарываюсь лицом в подушку и дышу, часто-часто.
Сколько дней прошло с тех пор, как я лишилась всех своих прошлых друзей? Достаточно для того, чтобы сойти с ума. Хуже всего то, что, хотя эти игроманы из моей новой школы и оказались полными придурками, мне даже некому рассказать об этом. Не с кем поделиться своими эмоциями.
Пролежав без движения, наверное, не менее часа, я понимаю, что точно не смогу заснуть в ближайшее время. В квартире, давно тихо, и я раздумываю о том, не пойти ли на кухню, чтобы приготовить себе очередной царь-бутерброд. Случайно взгляд мой падает на подарок отца. Приходит мысль, что обычно новая техника должна быть упакована в коробку с инструкциями, проводками и разными примочками. Однако, папин планшет уже облаченный в кожаный чехол, не имеет при себе даже зарядника.
Конечно, разве можно было ожидать, чтобы отец подарил мне новую вещь? С чего вдруг, когда у него самого сейчас даже с квартирой неполадки. Может ее уже и нет вовсе. Надо будет потом разузнать об этом подробнее, а пока…
Я подхожу к шкафчику и снимаю планшет с полки. Посмотрим, чем тут можно убить время.
Глава 4.
Меня трудно назвать профи в цифровых технологиях. Я не могу просто так взять в руки новое устройство и уже через минуту разобраться в нем от и до. С другой стороны, я без ложной скромности, не самая тупая девочка в мире. А потому, посидев какое-то время с гаджетом, которого у меня никогда до этого не было, я худо-бедно разбираюсь.