В интересах государства. Орден Надежды
Шрифт:
Он жестом пригласил меня пройти в самый конец вытянутого зала. За рядами старинных зеркал и картин в тяжелых рамах нашелся закрытый шкаф. Семен Яковлевич снял с пояса связку ключей и открыл дверцы.
— Могу предложить две вещицы, которые непременно оценит ваш отец, — старик достал обитый кожей короб и поставил на соседнюю витрину. Отперев замок, он поднял крышку. — Это первая.
— Очки?
— Зачарованные окуляры. Это артефакт, ваше сиятельство. Были созданы по заказу баронессы Мирелли в 1956 году. Состарены
Я внимательно рассматривал очки. На вид в них не было ничего необычного — строгая роговая оправа, универсальная форма… Разве что диоптрий я не увидел.
— Какими же свойствами они обладают?
— Баронесса Евгения-Луиза Мирелли славилась любовью к искусству. Особой ее страстью были древние манускрипты. Эти окуляры зачарованы на то, чтобы позволять увидеть выцветшие или стертые записи. Как известно, не все книги сохранили первозданный вид…
Я отошел от коробки на шаг.
— Семен Яковлевич, это очень ценная вещь. Боюсь, сейчас я не смогу ее себе позволить.
Старик внимательно взглянул на меня, словно видел во мне что-то, чего я сам в себе не замечал.
— Я смогу оформить для вас рассрочку. Как только появится полная сумма, вы просто мне доплатите.
— Почему вы готовы пойти на такие условия?
Бронштейн снова улыбнулся. На этот раз одними губами. Получилось почти печально.
— Полагаю, эта вещь понадобится не столько вашему отцу, сколько вам, ваше сиятельство. О вашей семье ходят разные слухи, а я по долгу своей работы внимательно изучаю всю информацию, что до меня доходит… И полагаю, что от этого артефакта будет гораздо больше пользы, окажись он в ваших руках.
Чего-то этот дед недоговаривал. Был соблазн залезть ему в голову и считать мысли, но я остерегся так ломиться в голову дряхлого простолюдина. Хватило уже того, что едва не сделал дурачком Денисова.
— Цена этой вещицы — двести рублей. Для вас — сто.
— У меня с собой двадцать.
— Значит, двадцать. Оставшееся донесете при удобном случае.
Старик убрал очки в изящный футляр и протянул мне. Я потянулся было, чтобы взять его, но в последний момент отдернул руку.
— Семен Яковлевич, я еще молод, но уже знаю, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Вы впервые меня видите и вряд ли знаете, что я за человек. Я ведь могу никогда не вернуться.
— О, вы вернетесь, ваше сиятельство. Знаю, что вернетесь.
— И с чего вы так в этом уверены?
— Я же сказал вам при знакомстве — я умею читать людей как книги и видеть то, что скрыто под обложками. И еще я — ценитель редкостей. А вы — большая редкость, Михаил Николаевич. Кунсткамера по вам плачет…
Как мило. Надо бы включить в завещание пункт, чтобы после моей смерти меня не замариновали в банке, как того же Леньку Пантелеева. А то с аудиториумских умников и не такое станется.
Я достал из кошелька двадцать рублей и протянул антиквару. В заначке оставалась только резервная десятка на случай полного ахтунга.
— Благодарю, ваше сиятельство, — сухие, но ловкие пальцы Бронштейна тут же спрятали ассигнации в карман сюртука. — И жду новых встреч!
Попрощавшись, я вышел из лавки, все еще размышляя над странным поступком старика. Что же он такое во мне увидел? Как понял, что я действительно отдам деньги? Неужели у меня на лбу написано, что я весь из себя совестливый?
Но от раздумий меня отвлек скрипучий голос бабушки.
“Мишенька”, — тихо произнесла она у меня в голове. — “Мон шер, ты меня слышишь?”
От неожиданности я едва не выронил футляр с бесценными очками. Бабушка не любила ментальную связь и пользовалась ею крайне редко. Тем удивительнее, что она сама обратилась ко мне, зная, что сегодня я приеду домой.
“Да, бабушка. Здравствуй. Что-то случилось?”
“Не знаю, мон шер. Мне было видение во сне. Очень тревожное видение. Скажи, мон шер, твоя подруга, та девица Штофф, сейчас с тобой?”
Только этого сейчас не хватало. Я не успел предупредить родню, что планы на рождественские каникулы могут измениться, но сейчас все равно было не лучшее время для этих новостей. Да и что такого могла увидеть Ба? Что мы поссоримся? Какая неожиданность — двое молодых людей поцапались. Конечно, это повод вмешиваться…
“Нет. Я в Петрополе, занимаюсь подарками”, — сухо ответил я. — А Ирэн… Понятия не имею, где она”.
“Найди ее! Быстро, как можно быстрее!”
“Боюсь, не получится”, — вздохнул я. — “Она на меня зла”.
“Все равно найди. Как хочешь, но тебе нужно привезти ее к нам. Девица Штоффов в опасности. И если ты не успеешь вовремя, приведешь смерть и в наш дом”.
Глава 28
“Бабушка, дорогая, ты можешь не говорить аллегориями, а сказать прямо. Что ты видела и что нам угрожает? И причем здесь вообще Ирина?”
Внутри меня поднималась волна гнева. Ну елки-палки, только я наконец-то отвлекся от мыслей о том скандале, развеялся, настроение себе поднял, а меня снова затягивали в эту мелодраму. Ну уж нет, теперь я так просто не дамся.
И если это очередная попытка нашей Кивернитии улучшить семейное положение посредством выгодного брака, то, прости, Господи, но пошли все эти планы к черту! Не до того сейчас.
“Мишель, мон шер…” — начала было бабушка, и по имени, которым она меня назвала, я понял, что она была готова любой ценой меня уговаривать. Чем сильнее она нервничала, тем больше французских интонаций проскальзывало в ее речи. Ох уж это польское воспитание по французской моде.
“Что, почтенная? Я и правда тороплюсь. Пожалуйста, соизволь объясниться”.