В канкане по Каннам
Шрифт:
— Тебе так кажется? — смущенно пробормотала девушка.
— Минус несколько килограммов, — подтвердила она. — И должна признать, тебе это идет. Волосы немного выгорели на солнце. Ты очень изменилась с того момента, когда я в последний раз тебя видела.
— Поверь мне, я даже чувствую себя другим человеком, — печально улыбнулась Кейт. — Бабушка, это все твои вещи? — Она показала на большую белую дамскую сумку.
— Естественно. Путешествовать надо налегке. Это я поняла еще во время… Ладно,
Тролль! Мысль о том, что ее бабушка и Тролль встретились — и даже разговаривали, — показалась уставшей и взволнованной Кейт просто невероятной.
— С ним была такая приятная женщина. По-моему, она сказала, что ее зовут Мэнди. Выглядит очень ветреной, но на самом деле довольно практичная особа.
Мэнди? С Троллем? Так вот, значит, что означало его таинственное исчезновение с ящиком для инструментов.
Неужели он наперекор всем помогал Мэнди с ее маслодавильней?
— Кстати, она очень хорошо о тебе отзывалась, — добавила бабушка.
— Кто такая Мэнди? — поинтересовался Даррен, пока Кейт продолжала с открытым ртом разглядывать свою родственницу.
— Удивлена? Хе-хе… — Старушка потирала красные руки. — Что ж, ты не писала, почти… Не звонила. Что еще я могла сделать?
— А мама знает, что ты здесь?
— Твоя мать считает, что я отправилась в ежегодную поездку в Блэкпул вместе с обществом пенсионеров Слэкмаклетуэйта.
— Как она? — с опаской поинтересовалась Кейт.
— Очень волновалась, конечно. Перестала нормально спать с тех пор, как вы поссорились тогда по телефону.
— Правда? — Кейт тяжело сглотнула. Каждый раз, когда она думала о маме, на глаза наворачивались слезы. Вот и сейчас она готова была расплакаться и быстро заморгала.
— Правда, она в этом никому не признается, — продолжала бабушка. — Ужасно упрямая, если вобьет что-нибудь себе в голову. Вы с ней в этом очень похожи. Именно поэтому я и приехала. Кто-то должен был попытаться разрубить этот чертов узел. И заодно выяснить, жива ли ты еще.
— Она до сих пор сердится из-за «Жиголо с……. из-за книги? — спросила Кейт. Честно говоря, она не прикасалась к своему роману уже целую вечность и вряд ли когда-нибудь снова за него возьмется… Эта книга не стоит того, чтобы ради нее расставаться с близкими и дорогими ей людьми.
— Сердится? — Бабушка сняла шляпку и, осторожно положив ее на туалетный столик, встряхнула блестящими белыми кудряшками. — Конечно, нет, все уже позади. Она слишком волнуется, чтобы сердиться. Между прочим, — усмехнулась она, — я на днях видела, как она читала твою книгу. Правда, захлопнула ее сразу же, как увидела меня.
Кейт почувствовала колоссальное облегчение — правда, длилось оно всего несколько секунд, потому что потом, неожиданно, словно во сне, бабушка повернулась к Одиль и быстро заговорила по-французски.
«Я действительно схожу с ума», — подумала Кейт. Чем еще, если не больным воображением, можно было объяснить, что бабушка на хорошем французском предлагала графине приготовить настоящий йоркширский пудинг с жареной говядиной, а на десерт «ришар» с изюмом «или «пятнистую собаку», как мы называем его в Англии, с…»?
— Как будет «заварной крем»? — внезапно спросила старушка.
— Creme anglaise. — Кейт вспомнила шутку отца про пепел. Как хорошо, что бабушка ее забыла!
Бабушка кивнула:
— Ну конечно, «тот заварной крем с пеплом внутри», — процитировала она и повернулась к Одиль: — Хорошо. Уже иду готовить это для тебя. Все должно получиться… очень жирным.
— Жирным? — чуть слышно повторила Одиль.
— Я не предполагала, что ты знаешь французский! — Кейт восхищенно смотрела на бабушку.
Бабушка гордо подняла подбородок, продемонстрировав морщинистую шею цвета слоновой кости.
— Дорогая, ты многого обо мне не знаешь!
Кейт улыбнулась:
— Ты всегда так говоришь. И все же признайся, где ты его выучила.
— Во Франции, конечно, — тут же ответила та. — Где же еще?
— Но я всегда считала, что ты не выезжала из Йоркшира.
— Ты же знаешь, что случилось с любопытной кошкой.
Кейт улыбнулась, услышав знакомое замечание.
— И все же когда? — продолжала допытываться она. — Когда ты была во Франции?
— О, когда Иисус еще был маленьким! До твоего рождения и даже до того, как появилась на свет твоя мать.
Кейт поняла, что это было лет пятьдесят — шестьдесят назад.
— То есть во время войны? — Ее бабушка и дедушка почти ничего не рассказывали — и это было для них нехарактерно — о том, чем именно занимались в то тяжелое для страны время.
— Как я уже сказала, это было давным-давно. И сейчас уже не имеет никакого значения! — Бабушка сжала губы, но Кейт все равно не могла удержаться и продолжила расспросы.
— Во время войны ты была во Франции, — вслух размышляла она. — Медсестра? Военно-морская служба?
Бабушка покачала головой.
Кейт пыталась вспомнить все, что знала о том времени. Работа в тылу? Строительство укреплений? Хотя, если она была во Франции…
— Миссис Гокроджер, не хотите ли вы сказать, — вмешался в разговор Даррен, — что состояли в особом женском подразделении, которое десантировалось во Францию для помощи движению Сопротивления?