В канкане по Каннам
Шрифт:
Он спросил это в шутку, и все же Одиль резко вскинула голову и ее здоровый глаз уставился на бабушку. Старушка промолчала, лишь сильнее сжала губы.
— Бабушка? — шепотом спросила Кейт, осознав наконец, что имел в виду Даррен. — Это правда? — Бабушка, прыгающая с парашютом за короля и отечество? Крадущаяся по кустам с ножом в зубах и секретными документами в бюстгальтере; волосы уложены в пучок по моде сороковых? Живущая одна в чужой стране, полагаясь лишь на собственный ум и сообразительность, — ведь если задуматься, именно к этому она и призывала свою внучку!
— Я ничего не скажу! — Это окончательно расстроило Кейт. — Знай одно — что бы ни говорила твоя
У Кейт закружилась голова — ей столько всего нужно было осмыслить. Дворец Каскари, история с бананом и ее похищением, картины Пикассо — все это было просто невероятно. Но самым потрясающим открытием для нее стало то, что ее обожаемая, рассудительная бабушка, которая, как они думали, всю жизнь прожила на одном месте, оказалась героиней войны.
— Бабушка, ты должна написать об этом.
— Да, миссис Гокроджер, обязательно, — поддержал ее Даррен.
— С какой это стати?
— Миллионы книг написаны и по менее интересным сюжетам.
— Ну и к черту их все! — заявила бабушка.
— Но, бабушка, ты никогда раньше об этом не говорила!
— И сейчас не собираюсь.
— Но ты должна!
— Черт возьми, я ничего не должна! И так об этом слишком много болтают. Стоит только открыть газету или включить телевизор — везде эта чертова война! Такое впечатление, что она так и не закончилась! Вся эта ерунда о нацистах и им подобных. Повсюду! Как мы можем оставить все в прошлом и двигаться дальше, когда сейчас об этом говорят не меньше, чем в то страшное время?
Кейт заметила, что Одиль одобрительно кивает и часто моргает.
— Но это же часть нашей истории, — возразила Кейт. — Всемирной истории, если уж на то пошло.
Бабушка снова поджала губы. Это означало, что тема закрыта.
— Это тот самый молодой человек, о котором ты упоминала в письме? — спросила она, бросив на Даррена такой грозный взгляд, что он даже вздрогнул. Его браслеты снова тревожно звякнули. — Франсуа, или как там его зовут?
— Фабьен, — пробормотала Кейт, стиснув зубы в надежде, что Одиль, погруженная в свои мысли, не услышит их. — Нет, бабушка, конечно, это не он.
— О! — В ее голосе послышалось разочарование. — Вы ведь не поссорились? Судя по твоему рассказу, он хороший парень.
— Был. То есть так и есть, — перебила их Одиль. — Я согласна, — обратилась она к бабушке. — Очень жаль, что они перестали встречаться.
— А я так надеялась познакомиться с ним, — огорченно произнесла та.
— Тебе бы он понравился! — подлила масла в огонь Одиль.
Кейт промолчала, разозлившись, что на нее набросились две восьмидесятилетние старухи. Бабушка нахмурилась и снова посмотрела на Даррена:
— И кто же это тогда? Откуда ему известно мое имя?
— Бабушка, это же Даррен.
— Миссис Гокроджер. — Младший репортер почтительно кивнул.
— Ты видела его, — подсказала Кейт. — Он из «Меркьюри». Мы вместе работали, и Даррен иногда заходил на чай.
— Может быть, у меня тогда волосы были другого цвета, — подсказал младший репортер.
— Раз он не твой парень, мне все равно, — сказала старушка. — Никогда бы не подумала, что ты можешь связаться с человеком, который выглядит так, словно засунул пальцы в розетку.
Одиль это замечание позабавило, Даррен разозлился, а бабушка начала расстегивать плащ.
— Лучше его снять, а то я не почувствую разницы, когда выйду на улицу. Пошли, дорогая, — скомандовала она графине, — покажи мне свою кухню. Пора приниматься задело. Тебе станет гораздо лучше, стоит только хорошенько поесть. Уж поверь мне!
— Ты очень добра, — улыбнулась Одиль. — Меня очень заинтересовала «пятнистая собака»!
— Ничего странного, что ты в таком состоянии, — ворчала бабушка. — Мало того что ты не ешь, так у тебя и мебели в доме почти нет. Нужно купить несколько удобных кресел. И картины получше. — Выходя из комнаты вместе с Одиль, она бросила равнодушный взгляд на полотна Пикассо. — Они будут сниться мне в кошмарах!
— И мне, — с легкой улыбкой согласилась графиня.
Глава 29
— Дорогая, — воскликнула Селия, — ты ничего не заметила?
Утро было в самом разгаре. В ресторане при отеле «Де тур» Кейт помогала Селии накрывать столы — теперь они работали и во время ленча. Все мысли Кейт, как обычно, были о Фабьене, и она снова пыталась заставить себя не думать о нем.
Хотя Кейт поддерживала теплившийся в душе огонек обиды, она все чаще с грустью и даже с сожалением вспоминала вспыльчивого художника. Правильно ли она поступила, гордо удалившись из студии во время той ссоры? Конечно, Фабьен вел себя очень грубо, но ведь она убралась из любви к нему. Но если он намеренно не убирал там, стоило ли удивляться, что он так на нее разозлился? Но сделанного не воротишь. Их отношения оказались в буквальном смысле смыты водой.
— Что я должна была заметить? — Кейт оглянулась по сторонам. — Ах да, ты имеешь в виду новые зонты, который заказал себе старый ворчун?
На другой стороне площади вечно недовольному хозяину кафе «Де ла пляс» привезли зонты от солнца.
— Тоже белые, как наши…
В ресторане теперь было так много посетителей, что места под арками уже не хватало и по вечерам столики выставлялись прямо на площадь. И когда они стали работать во время ленча, решено было купить большие белые зонты. Селия очень придирчиво отнеслась к выбору нужного размера, формы и определенного вида древесины, чтобы посетители были надежно укрыты от палящего солнца. И поступок хозяина кафе «Дела пляс» вызывал скорее радость, чем раздражение. Он лишь подтверждал успех их ресторана и его растущую популярность, что не могло не отразиться на заведении напротив. И все же потребовалось некоторое время — и несколько резких высказываний со стороны Селии, — чтобы хозяин кафе осознал свою выгоду.
— Он очень серьезно воспринял твои советы, — заметила Кейт, наблюдая, как тот вынимает зонты из пластиковой упаковки. Селия не могла больше смотреть, как чахнет кафе, и несколько дней назад подошла к его владельцу и заявила, что давно пора прекратить дуться и начать ковать железо, пока горячо. Или монеты, пока открыт их ресторан. Хозяин кафе сначала возмущался и сыпал обвинениями, но потом все же остыл, сделал правильные выводы, уволил нерадивого повара и взял молодого ловкого выпускника местной кулинарной школы. И теперь посетителям кафе предлагали «прованские блюда в оригинальном исполнении». Кейт несколько сомневалась в таких изобретениях молодого повара, как «обнаженные равиоли», которые представляли собой одну начинку без теста. И все же новое меню кафе «Де ла пляс» — облегченное, как и рекомендовала Селия, — оказалось прекрасным дополнением к более основательным блюдам, которые предлагал их ресторан. С того момента дела в кафе пошли гораздо лучше. Изменилось и поведение его хозяина, хотя вряд ли он стал другим человеком. Он пару раз пытался улыбнуться Кейт и перестал пинать кошек, после того как Селия заметила, что это может расстроить посетителей.