В канун Рождества
Шрифт:
— А где все остальные? — спросила Кэрри.
— Я тебе говорила. Люси у себя в комнате, а…
— Она не слишком общительна?
— Не слишком. Обожает свою комнату. У нее там письменный стол, компьютер, маленький телевизор.
В белом мраморном камине вспыхивал фальшивыми углями небольшой электрический нагреватель. Доди села напротив него в свое привычное кресло. Когда Кэрри позвонила в дверь, она читала газету и теперь холеной рукой с розовыми ногтями взяла ее, свернула и положила на кофейный столик.
Набежала
— Хорошо, что ты так быстро пришла. Я хотела с тобой поговорить. Знаешь, разыгралась эта дурацкая драма…
— А где Никола?
— Она скоро придет.
Кэрри опустилась в кресло перед камином, по другую сторону коврика из белой овчины.
— Куда она ушла?
— В туристическое бюро.
— Собирается путешествовать?
— По-моему, она сошла с ума. Разве я тебе не рассказала? Она встретила этого типа. Он американец. Познакомились два-три месяца назад на какой-то вечеринке и с тех пор встречаются.
Звучит многообещающе, подумала Кэрри, похоже, что старшая сестра вовсе не сумасшедшая.
— И что он такое? — осторожно спросила Кэрри.
— Вполне приличный человек. Коммерсант. Занимается то ли железными дорогами, то ли сталью, то ли еще чем-то. Живет в Кливленде, штат Огайо. Зовут Рэндал Фишер. Сейчас он в Америке и пригласил туда на Рождество Николу.
— В Кливленд?
— Нет, у него загородный дом во Флориде, он там всегда проводит Рождество.
Пока все звучало настолько здраво, что Кэрри не могла понять, о какой драме шла речь.
— Он женат?
— Говорит, что разведен.
— Ты с ним знакома?
— Конечно. Раза два Никола заходила с ним сюда, и однажды он нас обеих приглашал пообедать в «Кларидж». Он там останавливался.
— В таком случае он, должно быть, при деньгах, — Кэрри нахмурилась. — Ма, тебе он не нравится?
— Ну что ты, по-моему, с ним все в порядке: лет пятидесяти, не слишком привлекателен.
— А Никола? Ей он нравится?
— Думаю, да.
— Тогда что тут страшного?
— Но она ведь ничего о нем не знает!
— Ма, ей тридцать пять лет. Она в состоянии сама о себе позаботиться и даже вправе наделать ошибок, если пожелает.
— Дело не в этом.
— А в чем? Объясни.
— Кэрри, как ты не понимаешь? Дело в Люси.
— Ты хочешь сказать, что Люси он не приглашает?
— Очень даже приглашает, но она отказывается. Говорит, что не хочет ехать во Флориду, что она там никого не знает, что ей нечего там делать и что на самом деле Рэндалу она не нужна. Он пригласил ее только потому, что так положено.
Кэрри преисполнилась сочувствием к племяннице.
— Я ее понимаю. Сколько ей лет? Четырнадцать. Наверное, она себя чувствует как рыба, выброшенная из воды. Думаю, не очень-то приятно видеть, как твою мать трясет любовная лихорадка.
Шея Доди чуть-чуть порозовела — верный признак того, что она смущена. Она ненавидела, когда ей возражали, вынуждая ее отстаивать свою точку зрения.
— Но девочке предоставляется редкая возможность! Посмотреть мир…
— А если она этого не хочет?
— Ну а здесь что она будет делать?
Так, подумала Кэрри, теперь мы подобрались к самой сути.
— Ты имеешь в виду, на Рождество? Останется с тобой. В конце концов, теперь это ее дом. Куда же еще ей идти?
Доди ответила не сразу. Она поднялась, отошла к окну и стала глядеть на реку. Кэрри ждала. Наконец мать повернулась к ней.
— Я не могу остаться с ней. У меня своя жизнь. У меня свои планы… Я хочу поехать в Борнмут с Фриманами. Они каждый год туда ездят, останавливаются в отеле «Палас». И пригласили меня поехать с ними. — Ее тон ясно говорил, что в этом головокружительном плане Люси места нет. — Я теперь не так молода, как прежде. Прошло то время, когда мне приходилось заниматься детьми. И я не собираюсь менять свои планы ради упрямой девчонки.
Я в этом и не сомневалась, подумала Кэрри. Помолчав, она сказала:
— А что ее отец? Майлс? Не может ли она провести Рождество с ним и его новой женой? Или теперь они не видятся?
— Нет, конечно видятся, — Доди вернулась на свое место, села, подалась вперед. — Изредка она проводит с ними воскресенье, но без особого восторга.
— У них ведь нет детей?
— Нет. И сомневаюсь, что когда-нибудь будут. У его жены на уме одна карьера, — проговорила Доди, скривив губы. — Дети не вписываются в ее жизнь.
— Значит, они не возьмут Люси на Рождество?
— Я позвонила Майлсу и все ему рассказала. Мне пришлось это сделать, потому что Никола отказывается даже произносить его имя. Но Майлс с женой на Рождество собираются в Сен-Морис кататься на лыжах, причем в компании одни взрослые. Люси никогда не каталась на лыжах, кроме того, она диковата с незнакомыми людьми. Майлс сказал, что она им все испортит.
Кэрри стало отчаянно жаль ребенка, заброшенного черствыми, враждующими между собой родителями. Она сказала, стараясь, чтобы ее слова не прозвучали слишком холодно:
— В таком случае, по-моему, у тебя нет выхода.
— Никола решительно настроена ехать во Флориду. Ты ее знаешь, она та еще эгоистка. Я так много сделала для нее…
— Может, она просто хочет немного развлечься.
— Немного развлечься… — с горечью повторила Доди, придав словам почти непристойный оттенок.
Кэрри наблюдала за матерью. Ей вдруг показалось, что Доди не хочет встречаться с ней глазами. Смотрит вниз, теребит обшлага жакетика, поправляет золотую пуговицу.
— Теперь понимаешь, что я имела в виду, когда говорила, что твое возвращение из Австрии оказалось очень кстати.