В капкане совершенства
Шрифт:
— Нет. Только, что ты расстроенна и что не пущу его к тебе, пока ты сама не захочешь. Он ответил, что едет… Ах, опять звонит…
— Я отключила свой звонок, — молвила Ханна.
— Нет, Артём!.. Вы сами должны поговорить!.. Значит, не хочет! Слушай, она ко мне первая пришла… Все, пока, я занята! Ох… Говори, я слушаю.
— Я так и думала, что этот день настанет, — произнесла Ханна понуро. — Придет такая вот Дина, и все рухнет…
— Какая — такая?..
— Она сексапильная. Раскованная. Мужчины всегда
— Ты сама красавица писаная! А уж про ум я вообще молчу.
— Что толку?.. Я холодная и рассудительная. Это никому не нравится. Если б я могла быть хоть немного похожа на тебя…
— Не дай тебе Бог мой язык, который не дружит с головой!.. — воскликнула Ляля. — Да кто ж тебя так накрутил, Ханся? Какой мужик здесь поработал, признавайся?! Я за версту подобное чую: сама прошла то же самое!..
Ханна опустила голову.
— У меня было их двое до Тёмы. Оба ушли… Но не сразу. Выяснилось, что подолгу мне изменяли. Да и недовольны всегда были. Ты понимаешь…
Ляля знала, что парни Ханны были из высочайшего общества. У всех семьи с чистейшими родословными, круг знакомых — почти что жители горы Олимп, внешность — небесные ангелы. Один стал судьей, другой — руководителем крупной корпорации.
Артём, хотя ни разу не показал этого Ханне, был готов биться головой о косяк, когда она запросто показывала ему на них по телевизору и рассказывала, что они встречались. Будто бы не понимала, что речь-то идет не о встречах для игры в кубики. Она и не представляла, насколько его ранит. А Ляля не могла ей об этом даже намекнуть.
— Послушай… это фрустрация какая-то… — Ляльке показалось, что из ноздрей сейчас пойдет пар. — С Артёмом-то не так было? Он же тебе ничего в этом роде не предъявлял?
— Нет… — голос Ханны потеплел. — Он всегда такой внимательный. Говорил, что я красивая… Что любит меня…
По легкому румянцу на ее щеках Ляле сделалось все ясно. Артём умел обращаться с женщинами намного лучше, чем ее предыдущие несравненные в своем самомнении «олимпийцы».
— Вот видишь, — молвила Лейла.
— А тебе он что-то сказал?..
— Ты же знаешь…
— Китайская стена, — вздохнула Ханна. Она отпила остывшего чаю.
— Я знаю, что Дина делала его несчастным каждый Божий день. Он говорил об этом постоянно. А с тобой он счастлив.
— Видимо, недостаточно…
— Девочки, простите меня, — в кухню снова вошел Бьорн. — Привет еще раз, Ханна. Извини, что я в таком виде. Голова трещала. Я становлюсь невыносим, когда болен.
— Ничего. Если бы не это, я бы начала думать, что ты идеален, — улыбнулась Ханна.
— Теперь уже я начинаю ревновать, — пробормотала Ляля, глядя, как муж наливает стакан воды.
— Артём звонил, но я отклонил вызов, — поглядел он.
— Так перезвони ему, если хочешь. Но нас не отвлекай, пожалуйста, — попросила Ляля.
Когда Бьорн покинул помещение, Ханна продолжила.
— Ты же знаешь, как это бывает… Не сдержался и все.
— Тебе неизвестно наверняка, было ли что у них, — возразила Ляля. — Ты должна спросить у Артёма напрямую. Таких, как Дина эта, я видела. Маньячка еще та. Будет рисоваться перед тобой: мол, посмотри, какая я классная. А ты, Ханся, совсем другая. Ты юная, прекрасная и неиспорченная. Мужчины о таких грезят. Но ты этим не будешь кичиться и пользоваться, просто будешь рядом. И Артём тебя любит.
— Может быть… Но… не знаю… — Ханна трепетно вздохнула. — Я не рассказывала тебе. У нас была сильная размолвка месяц назад. Он хотел, чтобы я родила ребенка. А я сказала, что нужно подождать. Понимаешь, с этой лабораторией у меня сил никаких не остается.
По непроницаемому лицу Ляли Ханне не удалось ничего прочитать. Она бы не созналась, что Суслик звонил ей тогда в растрепанных чувствах и долго плакался в жилетку. Ляльке едва удалось привести его в себя.
— Я тогда подумала, что он, наверное, не ценит ничего, что я делаю. Как будто это мне только нужно, а не его это мечта…
— Ты же знаешь, что это не так. Он очень тебя ценит и все время твердит, что без тебя ничего бы не вышло.
— Это правда. Но он меня так обидел… А когда я про Дину узнала… Так вообще…
— Понимаю, я бы Бьорну башку оторвала за подобное. А с детьми — ты же ему не совсем отказала. С лабораторией устаканится и вперед.
— Это не единственное, чего я опасаюсь при беременности, — проговорила Ханна. — И ты меня должна понять.
— Осложнений из-за отравления?
Ханна горько кивнула.
— Ты все преодолела. Но мне все равно бывает очень страшно. Ведь на эту тему нет никаких надлежащих исследований. Если бы мы начали заниматься ей сами, тогда бы я родила со спокойным сердцем. Прости… Прости меня, Ляля. У тебя — то уже есть здоровый ребенок.
— Ольга здорова, слава Богу. Но ты права: это не научные данные. С другой стороны, сколько лет они займут?..
— Лет пять-семь, если повезет. Не так долго.
— Но и не так мало.
Ханна расстроилась еще сильнее.
— И ты меня осуждаешь.
— Нет, Ханся. Ты моя подруга. Ты — возлюбленная моего друга. Я ни за что тебя не стану осуждать.
Бьорн тем временем включился в процесс, набрав Артёма. Тот не ответил, и тогда IT-шник энергично набрал текстовое сообщение.
«Тёма, привет! Ты тоже на пути в нашу обитель? Кстати, порошок отменный. Боже тебя благослови и всю братию химиков. Голова моя кланяется низко».
Артём не замедлил перезвонить:
— Привет. Рад, что полегчало. Почему-то все считают, что эти штуки только от простуды. Но не злоупотребляй и сходи все-таки к врачу.