В кольце

Вольтман-Спасская Варвара Васильевна

Игра в классы

Играли дети на панели, Мелком квадраты начертив. Но снова свист. Опять разрыв. Лежали дети на панели, И лужи грозные краснели. Один из них остался жив, Из тех, кто прыгал на панели, Мелком квадраты начертив.

Кариатида

Попал снаряд в кариатиду. Она поддерживала дом В долготерпении своём. Разбил снаряд кариатиду. Мы затаили не обиду, А гнев. Мы только им живём. …Но встанет вновь кариатида, И

восстановят этот дом.

Мы уезжаем

Закрыта крышка у рояля. На кресле — полосатый тюк. (А бомба там ещё, в подвале). Закрыта крышка у рояля. Но мы с собою ноты взяли, Забыв и скатерть, и утюг… Закрыта крышка у рояля. Верёвками обмотан тюк.

Портрет

Памяти В.А. Дранишникова

А твой портрет — он на груди, Зашит, приколот и привязан. Тебя уже нет. Но впереди Всё ты же, если на груди Кольцо фамильное с алмазом Не прячут, судя по рассказам, Так бережно… Ты на груди, Пришит, приколот, с жизнью связан.

II

Наш путь

Шоссе на льду (путь небывалый!) Озерной гладью разлилось, И нам увидеть не пришлось Шоссе на льду, путь небывалый! А смерть, как рядовой матрос, Все катера сопровождала. Шоссе на льду (путь небывалый!) Тревожной гладью разлилось.

На палубе

На палубе, как сельди в бочке, Смешались люди и тюки. («Где метрика? Ты помнишь, дочка?») На палубе — как сельди в бочке, А в небе крохотные точки: Нас охраняют «ястребки». Смешалось всё — как сельди в бочки — Мы, чемоданы и тюки.

Здесь только женщины и дети

Здесь только женщины и дети Да, кажется, глухой старик… Но мы у немцев на примете, Седые женщины и дети. От крови или от зари Вода багровым всплеском светит? Молчат и женщины, и дети, Но зарыдал глухой старик.

Забыть нельзя

Забыть нельзя. Простить нельзя. О страх, почти нечеловеческий! Мгновенье — не короче вечности. Жить надо, но забыть нельзя. Опять пропеллер. Катер мечется. Чревата смертью бирюза. Забыть нельзя. Простить нельзя. Тот страх, почти нечеловеческий!

В теплушке

Отлично сказано — теплушка! Зимой, должно быть, это рай, Когда кипит на печке чай. Как верно сказано — теплушка! Подует ветер — друг у дружки Тепла попросим невзначай. О слово милое — теплушка! Дом на колёсах. Сущий рай.

Пропуск в Ташкент

В Ташкент мы получили пропуск. Плацкартный дали нам билет. А в поезде — военных пропасть. Мы всем показываем пропуск. Нас угощают: винегрет, И студень, и пакет галет. «Вы — ленинградцы!»… Спрятан пропуск. Проверил проводник билет.

Турксиб

И вот уже Турксиб тот самый. Мы не отходим от окна. Бежит верблюд вдоль полотна, Как в зоопарке, тот же самый, Бежит спокойно и упрямо. Смеётся дочка: «Видишь, мама?» Да, вот уже Турксиб тот самый. Не оторваться от окна.

Идиллия

Как будто сделанный из замши, Везёт арбу седой ишак, В пыли ступая не спеша. Конечно, он из серой замши… На груде дынь хозяин сам же Уснул, беспечная душа! Совсем игрушечный, из замши, Везёт арбу седой ишак.

Мы в Ташкенте

1. «Ташкент! Он кажется приземист…»

Ташкент! Он кажется приземист. На окнах в первых этажах Решётки. Листьев пыльных шелест. Сам город кажется приземист, Но тополя — там, в облаках, Которых нет. Синь в небесах Слепит. А город сам приземист. Решётки в первых этажах.

2. «Нет, не решётки характерны…»

Нет, не решётки характерны — Сердца открытые друзей. Тут столько дружбы чистой, верной, Что не решётки характерны Для новой родины моей. И кровь струится горячей — Ведь не решётки характерны, А руки тёплые друзей!

Изобилие

Лиловый, красный, жёлтый, синий — Здесь все оттенки, все цвета. Плоды лежат в моей корзине — Багряный, белый, жёлтый, синий… А помнишь, в комнате был иней И сетка хлебная пуста? Оранжевый, зелёный, синий — Здесь все оттенки, все цвета.

Спички

Мы привезли с собою спички — Наш, ленинградский коробок. Попал осколок в тот ларёк, Где продавали эти спички. Я затемняю по привычке Окно, набросив свой платок… Нет, я куплю другие спички И спрячу милый коробок.

Белоголовый мальчуган

Белоголовый мальчуган Среди смуглёнышей узбеков. На корточках у очага Сидит приезжий мальчуган. Где был тот лес и те лугу, Петух иначе кукарекал, Но синеглазый мальчуган Уже как свой среди узбеков.

Верблюд

Как вежлив бежевый верблюд! Он всем кивает по дороге, Двугорбый, сильный, длинноногий. Таков уж бежевый верблюд: Он не сердитый, только строгий, Он уважает всякий труд, Мохнатый бежевый верблюд, Что всем кивает по дороге.

Госпиталь

А госпиталь в саду фруктовом. Качнулась ветка синих слив, Как пологом кровать накрыв. Так хорошо в саду фруктовом, Что раненый в бою под Псковом Уснул, о Пскове позабыв. Ведь госпиталь в саду фруктовом Под ветками медовых слив.

Не так…

Солдат с подвязанной рукой Другую протянул по-братски: «Спасибо за стихи!» Постой, Солдат с подвязанной рукой, Не так описан подвиг твой, А ты — земляк мой ленинградский… Но тот, с подвязанной рукой, Другую протянул по-братски.