В комплекте - двое. Дилогия
Шрифт:
— Нэя, я…
— Что ты?
— Прости…
— Я это уже слышала, Вэн. Но слова — это просто слова, они значат меньше, чем мысли. Мне не нравятся твои мысли, и твое отношение ко мне тоже.
— Нэя… — предпринял парень еще одну попытку объясниться, но я снова перебила его:
— Лэссит дал сигнал к отправлению. Нам пора. А ты пока подумай.
И опять началась моя личная пытка — монотонная тряска в седле. Мазь лишь облегчила ощущения, но полностью не убрала, возможно, причина в том, что мне помещали ее нормально использовать. Я злобно стрельнула глазами в спину Расхарта. Странный он какой-то… Все его боятся, и его это вроде как устраивает, держится холодно, а я вот ничего
Тряхнув головой, постаралась отбросить ненужные мысли и сосредоточилась на оценке местности. По совету Хаса я решила до захода солнца осматривать местность не чаще одного раза в два часа и только когда мы едем не по равнине.
Однообразный пейзаж быстро надоел, а от жары уже мутило, но я упорно пыталась заниматься. Три базовых упражнения, которые показал Итарон, можно было при такой скорости передвижения отрабатывать и в седле — на резерв, на усиление и на развитие. Вроде бы названия сходные, но в реальности были направлены на разные аспекты силы.
Например, как резерв у Даагонских определялась длительность мерцания личной сферы силы. У меня, как некроманта, она была фиолетовой, а полученная магия огня добавляла красных звездочек и всполохов внутри нее. Смотрелось красиво, и затягивало так, будто наблюдаешь взрыв сверхновой звезды в космосе. Так вот, именно по длительности мерцания сферы во внешнем мире, а не внутри мага, судили о его резерве, об объеме, продолжительности действия и размере силы. Проще говоря, о его выносливости. Самое длительное мерцание, что сохранилось в летописях, было восемь дней. Пока мне удавалось держать его не дольше десяти минут. Сам Итарон, по его словам, был в состоянии держать свою сферу до тридцати шести часов. А потому я каждые полчаса зажигала на руке свою личную сферу и любовалась ее. В итоге десять минут к концу дня я уже выдерживала спокойно, хотя это не говорило о росте резерва. Увы, я всего лишь немного укрепляла уже имеющуюся величину. Чтобы увеличить длительность хотя бы до пятнадцати минут, по словам Итарона, требовалось не меньше полугода ежедневных тренировок. Правда, он ничего не сказал об их продолжительности и частоте, и я надеялась, что частота моих упражнений — достаточная, чтобы сократить этот период хотя бы вдвое.
Второе упражнение, на усиление, было направлено на развитие физического тела мага. Сила, крепость мышц, здоровье, быстрая регенерация тоже требовали развития и тренировки. Вот уж чего бы никогда не подумала! Конечно, Итарон сказал, что после определенного уровня — это упражнение уже не требуется. Тело застывает в нужной форме и само поддерживает свое состояние, но до этого момента необходимы тоже ежедневные тренировки. Смысл их заключался в том, чтобы прогнать особую волну сквозь тело. Эта волна, по его словам, уничтожала все болезни и патологии, взбадривала мышцы и иммунитет, ускоряла регенерацию. Процедура была малоприятной. Такое ощущение, что через тебя пускают ток и одновременно используют бормашину. При этом еще задействовалась и личная магия, отчего после процедуры накатывала слабость и тошнота. Часто проводить усиление не рекомендовалось, но для начинающих было необходимо хотя бы десять раз за день сделать это, постепенно доводя число до ста. Итарон обещал, что в какой-то момент я пойму, что мне это уже не нужно, и тогда опять же постепенно можно будет уменьшить процедуру со ста до одной в день, а через месяц прекратить вовсе.
Ну и последнее упражнение — на развитие — заключалось именно в развитии мага. Если «резерв» — это как стукнуть молотком по хрустальной вазе, то «развитие» — это вышивка золотом по шелку. Мастерство, ювелирная тонкость, развитие дремлющих способностей и оттачивание мастерства. Чем выше уровень развития, тем сложнее магические операции можно проводить и тем меньше сил они будут забирать.
Получалось, что при большом резерве я могу, например, целый день поливать огнем на расстоянии пяти метров вокруг себя, но при маленьком уровне развития я никогда не смогу расплавить слюду или песок и сделать стеклянную вазу. А вот наоборот можно, правда, времени займет больше.
Вот теперь я и «вязала» из своей магии «кружевные салфетки». Суть упражнения заключалась в том, чтобы увидеть внутри себя магию, подцепить ее, свить из этой пряжи нить и сплести кружевной узор. И чем больше, красивее, утонченнее и узорчатее он будет, тем лучше. Пока у меня получался только квадрат из четырех полуметровых «линий». Увы, до «картины» мне было еще далеко, как до того места, куда Макар телят не гонял. Но я старалась!
Словом, остаток дня пролетел практически незаметно, но к моменту остановки на ночевку меня можно было отжать и в гроб положить. Сил не было никаких!
Пошатываясь, я еле слезла с коняки и побрела к видневшейся неподалеку небольшой речушке или ручью, примерно в метр шириной.
Я потная, вонючая, уставшая, с натертой попой, с трудом держащаяся на ногах… Мне можно все! А когда я увидела свое отражение, поняла, что не только можно, но и нужно! Синяки под глазами, слипшиеся волосы, блестящее от пота лицо и ссохшиеся губы… М-дя… такое ощущение, что это не я ехала на лошади, а она на мне!
Припав к ручью, я жадно хлебала воду, попутно умываясь и успокаивая себя тем, что к концу дороги я стану ого каким магом. Пожалуй, только эта мысль несколько облегчала мое состояние.
Обнюхав себя, я задалась вопросом — сменить рубашку сейчас или подождать до утра? С одной стороны, спать в потной и вонючей не хотелось, а с другой — за ночь свежая рубашка может стать такой же! Но желание быть чистой победило.
Вздохнув, я поднялась с карачек и побрела в сторону лагеря. Тут уже вовсю шли приготовления к ночевке. Горели костры, ставились палатки, варился ужин, распространяя сумасшедшие запахи по вечернему лесу… и все это на фоне аромата трав, цветов и легкой прохлады с реки. Эх, сюда бы лежачок или гамак, спрей от комаров и бокал мохито или пиноколады… м-дя… ну или хотя бы кваса!
Не судьба! Осознание того, что мне предстоит спать не на мягкой кровати, а в палатке или, если повезет, на телеге, под раздражающее жужжание разных тварей, одетой, чтобы проснуться на рассвете от холодной росы… в общем, настроение упало еще ниже. И за что мне это? Только за то, что так не вовремя пошла с Маринкой в то злосчастное кафе? Сразу вспомнился анекдот: «Из дома не выходите — кирпич на голову упадет, в туалет не заходите — засосет…» Вот и у меня в последнее время именно так!
Жалость к себе, однако, не затмила чувства долга: сперва мне придется позаботиться о лошадке. Расседлав и стреножив ее, оставила пастись тут же рядом на полянке, повесив на нее магическую привязку к месту и защиту от насекомых, такую же, как на себе. И только после этого, подхватив свежую рубашку и заветную баночку с мазью, отправилась к реке. На этот раз я решила быть осторожнее и отошла на достаточное расстояние, чтобы больше не быть застигнутой врасплох. Бросив провонявшую одежду на ближайший куст, я быстренько обтерлась прохладной водой, смывая усталость и пот. Как же хорошо! Чистая рубашка приятно ласкала ожившее тело, ниспадая до бедер. Повернувшись лицом к тропинке, по которой пришла, я снова начала втирать мазь.
Вот теперь я все сделала правильно! Мазь впитывалась, неприятные ощущения исчезали полностью, кожа снова становилась гладкой… Красота!
В лагерь я возвращалась просто неприлично довольной. И это не осталось незамеченным.
— Ты такая счастливая, с чего бы? — подозрительно уставился на меня Вэн.
Может, в другое время я бы ответила грубостью, но сейчас только рассмеялась.
— Ты не поверишь, что может сделать с женщиной чистая одежда!
— М-да… ты и правда посвежела, — фыркнул парень.