В конечном итоге
Шрифт:
Надо взять себя в руки. Надо взять...
Машины минуют последний небольшой изгиб дороги. Впереди сто метров до левого поворота над обрывом. Виктор сильнее вдавливает ладони в руль своего автомобиля, как будто, от этого что-то зависит, но таким образом он старается себя убедить в полном контроле над своими действиями. Наконец он уже привычно давит ногой на педаль акселератора и машину выносит вперед словно невидимая сила ее резко подтолкнула сзади. Капот Камри врезается в уже достаточно помятую заднюю дверь внедорожника. Так, сцепленные друг с другом автомобили продолжают ехать еще несколько секунд. Боковым зрением Виктор замечает проносящийся справа дорожный знак, видимо предупреждающий о крутом изгибе
Наконец Камри замирает, не доехав до подножия склона каких-то несколько метров, что могло губительно сказаться на таком стремительном скольжении резким ударом. Виктор отстегивает ремень безопасности и пытается открыть водительскую дверь. Некоторое время дверь не поддается. После этого он несколько раз бьет ногой по внутренней стороне двери и вываливается в снежный сугроб.
Внедорожник лежит в перевернутом виде на крыше кузова. Проваливаясь в глубокий снег Виктор направляется к машине и мгновенно застывает на месте. Острая боль пронзает его правый бок чуть ниже груди. Он моментально прикладывает обе руки к больному месту.
Крови не видно. Странно. Если это не сломанное ребро тогда уж точно - сильный ушиб.
Когда боль немного утихает, Виктор уже осторожно и достаточно медленно продолжает двигаться по направлению к перевернутому Круизеру. Боль все равно отдается, как только он глубоко проваливается в снег. Он подходит к разбитому внедорожнику и становится на колени, чтобы заглянуть в салон автомобиля через разбитое ветровое стекло. Виктор видит скрюченное тело водителя, лежащее на потолке автомобиля.
Эта сволочь даже не пристегивалась ремнем.
Рядом с телом водителя также на потолке салона автомобиля лежит все, что находилось в салоне автомобиля: разбитые темные очки, разбросанные купленные в магазине продукты, несколько маленьких кульков, напольные резиновые коврики, пачка с рассыпанными сигаретами. Виктор, превозмогая боль в правом боку протягивает руки в салон и начинает перебирать разбросанный хлам. В салоне четко ощущается запах бензина, но его это нисколько не останавливает.
Между разбросанными чипсами и пакетом с разорванным в нем молочной коробкой Виктор видит предмет оранжевого цвета, пропитанного разлившимся по салону молоком. Он берет его в руки и садится на снег рядом с машиной. Запах бензина уже ощущается за пределами перевернутого автомобиля.
Он разворачивает смятую детскую вязанную шапку оранжевого цвета. С правого бока к шапке пришита нашивка голубого цвета. Сейчас в руках Виктора эта шапка своим размером уже не кажется такой уж детской. Руки Виктора начинают дрожать, а из глаз начинают непроизвольно потоком течь слезы. На нашивке круглой формы голубыми и синими нитками расшито стилизованное изображение рыбы, свернутой в колечко. По полукруглому контуру нашивки Виктор читает надпись: "Сахалинский лососевый рыбный завод".
Его дыхание замедляется, и чтобы не упасть от боли он, держась за кузов внедорожника, встает на ноги, роняя оранжевую шапку на снег. Он отходит от машины на несколько метров, затем еще на метр и обхватывает руками свой правый бок.
Это простой работяга, рыбак или еще кто-то там. Приехал в большой город, возможно к семье. Его небритое лицо и лохматая голова... он такой. Там, на подземной автопарковке он был просто испуган моим наездом на него. Он просто приехал в магазин за продуктами, как и тысячи таких же, как и он, как и я.
Поток горячего воздуха бьет в спину и отбрасывает Виктора на несколько метров. Он моментально поднимается на ноги и видит на фоне спокойного зимнего леса кузов внедорожника, объятый огнем. Поднимая взгляд наверх и прищуривая глаза от палящего на него зимнего солнца, Виктор видит две мужские фигуры, стоящие на склоне обрыва. Вокруг этих двух фигур в неестественной форме зависли на металлических стойках остатки стального дорожного ограждения. От одного из мужчин исходит легкий дымок.
Виктор разворачивается в сторону леса и на полусогнутых ногах, периодически проваливаясь по колено в снег начинает уходить от склона обрыва все дальше в сторону леса.
3
Черные стволы молчаливых деревьев стояли в сугробах зимнего леса. С высоты обрыва был виден только первый ряд многолетних безмолвных жителей. Затем в общей массе деревья сливались воедино в общий лес, уходящий до горизонта и скрываясь в лесных сопках. Мужчина средних лет, стоящий над самым краем обрыва, наблюдал догорающий скелет автомобиля внизу у подножья обрыва. Он был одет в строгое черное пальто перевязанное на воротнике серым шарфом из легкой ткани. Его аккуратно подстриженная английская бородка и короткая спортивная прическа придавали ему вид модного молодого человека, отдающего немалое внимание своему внешнему виду. Морозный декабрьский воздух никак не мешал ему находится без головного убора.
За мужчиной, метрах в пяти стоял автомобиль седан Мерседес идеально черного цвета, с переливающемся на зимнем солнце кузовом. Из автомобиля вышел мужчина, также одетый в строгое черное пальто поверх белой рубашки с выделяющимся галстуком бордового оттенка. В отличие от мужчины, стоящего над обрывом, этот молодой человек был гладко выбрит и на голове красовалась небольшая вязанная шапка, естественно тоже черного цвета.
После того, как молодой человек подошел вплотную к товарищу, тот достал из нагрудного кармана курительную трубку с каменной коричнево-красной чашей и легким движением соединил ее с двухдюймовой трубкой, выполненной из неизвестного благородного дерева черного цвета. Из правого кармана пальто он достал медную табакерку цилиндрической формы с аккуратно выведенной на крышке позеленевшей медью арабской вязью. Набив необходимое количество высыпанного табака в чашу трубки, мужчина уверенным касанием большого пальца вмял высыпанный табак в основание чаши. Затем с помощью зажжённой спички, он поджег содержимое и сделал сначала два коротких, а потом один продолжительный вдох. Воздух вокруг мужчины наполнился густым белым дымом. Подошедший товарищ встал над самым краем обрыва и обратился к курильщику.
– Вот смотрю я и думаю, а не проще тебе простые сигареты курить. Все-таки меньше возни вот этой всей...
– Нет Петя, сигареты - это для наркоманов. А трубка с табаком...здесь процесс важен.
– Тогда я не пойму, что мы здесь делаем и насколько я помню, трубку эту ты закуриваешь только по определенным поводам. И таких поводов насколько я помню, было раза три-четыре.
– Ой, Петя, Петя, плохо ты меня знаешь. Эту трубку я выкуриваю раз в год, это первое. А вот второе это то, что повод действительно есть.