В космосе холодно

Духовникова Евгения

— Раккун, диагностика и запуск, — Сол прошлась по кабине, остановилась у стекла. Где-то на самом краешке сознания вертелась предательская мысль, что рано или поздно её может настигнуть сожаление о своих опрометчивых поступках. Она поморщилась. Эта мысль была неприятная, как колючка: мелочная, низкопробная, недостойная примы — да что там, недостойная человека, любого благородного человека.

Впрочем мысли о благородстве, справедливости и героическом самопожертвовании были немногим лучше — может быть, чуть более возвышенные

и куда более великодушные, но при этом слишком уж пафосные, наигранные и искусственные. Будто не в душу свою заглядываешь, а читаешь строки из эпической поэмы, стоя на подиуме перед затаившей дыхание публикой.

— Далось мне это благородство, — проворчала Сол, глядя в иллюминатор расфокусированным взглядом. — Жила себе, горя не знала, так ведь нет же, надо было найти приключений на свою зад…

— Диагностика завершена, — сообщил корабль.

— Отлично.

Лучше заняться делом, выбросив из головы всю эту никому не нужную философскую белиберду, и сосредоточиться не на тонких материях, а на вещах куда более приземлённых и осязаемых — в частности, на предстоящем полёте. Во всяком случае, до гиперперехода.

За что же всё-таки они так ненавидят Йорфс? Должна же быть причина, и немалая.

— Раккун, это Молендин. Сообщите о готовности к старту. Предварительно ставлю вас вторым в очереди.

— Молендин, завершаю диагностику, — Сол пробежала взглядом по панели управления, покосилась на боковой монитор, куда выводилась информация о состоянии систем корабля. "Неполадок не выявлено", — горело на мониторе.

Кто-то подтёр данные на картах. Этот кто-то очень не хотел, чтобы Йорфс бал обнаружен. Откуда такой большой срок — сорок тысяч лет? Что такого ужасного произошло сорок тысяч лет назад?

— Просьба к пассажирам занять свои места и проверить крепления ремней безопасности, — Сол постучала по сеточке микрофона пальцем — ей показалось, что тот отключен. — Взлёт через пять минут.

Метриус наверняка обо всём знает. Возможно, и её сегодняшний спаситель тоже в курсе — но при этом он считает, что планета не заслуживает столь печальной участи.

"Нэвис" был уже в условленном квадранте. С гипером тянуть не стоило: за ней — семь кораблей, ждущих своей очереди. Сол ещё раз стукнула по микрофону — всё-таки барахлит немного.

— Внимание, уходим в гиперпереход.

Похоже, истинные причины происходящего следует искать в далёком прошлом…

— Во что ты веришь?

После третьей бутылки белого полусладкого этот вопрос уже не звучал неприлично и бестактно.

— В мудрость высшего разума.

— Это понятно, — перебила Сол нетерпеливо. — Но во что именно?

Забавно, удивительно забавно, нелепо и непривычно было сидеть вот так, на низких мягких пуфах, в самом центре шумного праздничного банкета — и разглагольствовать не о погоде или о курсах ценных бумаг, а о возвышенном

и вечном.

— Во множественность миров, — с умным видом уточнил Гейзер. Удивительно, но даже сейчас он умудрялся сохранить серьёзность. — Это самая логичная концепция. К тому же, она так или иначе объединяет все остальные теории.

— Если миров много, — вмешался Эллионт, — почему же тогда мы до сих пор не обнаружили ни одну развитую цивилизацию?

— Потому что каждый мир лежит в своём измерении, балда, — пустился в объяснения Гейзер. — Параллельно, понимаешь?

— А фригоны? — спросила Сол. — Это же разумная раса.

— Полуразумная!

— Согласно последним исследованиям, всё-таки разумная.

— Я слышал, что фригоны были выведены искусственно, — вставил Эллионт. — Это гибрид, созданный генными инженерами.

— Ерунда, — фыркнул Гейзер. — Зачем?

— Например, чтобы изучать становление цивилизации с самых низов, с нуля.

— Все равно, кем бы ни были фригоны, они здесь не при чём, — продолжал Гейзер. — Я имею в виду, что в измерениях более высокого порядка — совершенно иная жизнь.

— Это как? — заинтересовалась Сол.

— Ну, скажем, у них иные жизненные принципы, иные задачи и цели. И уровень развития на порядок выше нашего. Мы строим космические корабли, а они, например, могут создавать целые миры — галактики, звёзды, планеты… Понимаешь? И вот их-то люди в древности и считали богами, а они — никакие не боги, ну, то есть, для нас они, конечно, выглядят как боги, но между собой общаются так же, как мы с вами… А над ними есть измерение ещё более высокого порядка — и они могут создавать тех, кто создает галактики. И так до бесконечности.

— Не, до бесконечности — это слишком сложно, — Сол недовольно сморщила нос. — Гораздо интереснее, если бы в параллельных мирах всё было бы как у нас, но немножко по-другому. Как в книгах, в фильмах… Другие законы физики, магия, существа всякие любопытные — как в твоей коллекции, Гейзер.

— Зачем тебе другие законы физики? — Гейзер ухмыльнулся. — Эти, что ли, не устраивают?

— Устраивают, — Сол подмигнула. Покрутила головой. — Кстати, а где тут наш именинник? Только что был здесь.

— Вон, у окна, — Гейзер многозначительно улыбнулся, покосившись на Эллионта. Заговорщицки подмигнул. — Думаешь, пора?

— Думаю, да, — хихикнула Сол, нетерпеливо потирая руки. — Какой же праздник без сюрприза?

Гейзер оценивающим взглядом окинул комнату.

— Ему придётся вызывать службу клининга.

— Ничего. Пропылесосит.

* * *

Горячий шоколад был очень горячим — настолько, что его невозможно было пить не прихлёбывая, ни с ложечки. Поэтому Сол ограничилась тем, что собрала сверху высокую плотную шапку взбитых сливок и отодвинула чашку в сторону — пусть немножко подостынет.