В краю Сорни-най
Шрифт:
— Может быть, когда-нибудь это пламя понадобится людям?
— Но Куль его без борьбы не уступит! — сказал конь. — Надо с ним сейчас что-то сделать, а то людям потом будет труднее…
Слез Мирсуснэхум с коня, пошел навстречу Кулю.
Куль как вдохнет — Мирсуснэхума близко к нему подносит: как выдохнет из себя — его обратно относит.
— В кармане у тебя что-то есть. Вспомни, — шепчет ему конь.
— Подумаю, что у меня есть. Ровно ничего нету.
— Думать надо, думать… Ради будущего сейчас надо думать!
— Есть у меня в кармане шкурка мамонта! — воскликнул Мирсуснэхум.
—
Так и сделал Мирсуснэхум. Потом сел на коня и поскакал. А Куль вскочил и кричит вслед:
— Э-эй! Мирсуснэхум, внучек, не уезжай! Я все тебе расскажу. Как пользоваться голубым огнем, научу. Устроил ты мне соболиное гнездо, звериное гнездо, я в нем сгнию. Отрезал ты мне уши, отрезал ты мне нос. Наступит новая эпоха человеческой жизни, и люди найдут это место. Выкачают мой дух, мое голубое пламя! Это моя смерть! Не уезжай, Мирсуснэхум. Остановись. Верни мне нос и уши!
Мирсуснэхум ускакал».
Настала новая эпоха человеческой жизни. И люди нашли то место. Злой Куль покорился.
Но нелегко далась эта победа. На таинственном пути к ней много лишений перетерпели смелые разведчики недр. И голубое пламя уже служит людям. Но с газом надо быть очень осторожным.
Узкая таежная речка Пунга кажется с вертолета тонкой, переплетенной кишкой дикой утки. Кто знал о ней? Лишь охотники-манси по первой осенней пороше заходили сюда. Прозвенит одинокая песня охотника и растает до новой осени.
Зимой снега глубокие, а летом болота топкие. Да и что было искать людям на этих глухих берегах?
Убьешь лося — как донести его до большой реки, до жилья? Ведь кругом озера, их не сосчитать, как и звезды на небе, а болота такие, — кажется, трава, земля, а ступишь — она колышется, шипит, и ты плавно уходишь в тягучую жижу. И прощайся с синим небом, с золотыми лучами солнца! Медведь — и тот тонет.
Настало новое время. Сначала пришли геологи. Они-то и открыли богатства земли, по которой струится тихая таежная Пунга. В недрах притаился голубой огонь. И появились в глухой тайге люди. На топких берегах вырос зеленый городок.
В вагончиках стали жить буровики и строители газопровода Игрим — Серов. Буровики приехали из Башкирии, а строители газопровода из Ленинграда. Застучали топоры строителей. Для пускового минимума на Пунге нужно было построить электростанцию с газовой электротурбиной (электростанция на собственном газе — это впервые в СССР), котельную для обслуживания всех зданий, водозаборную станцию, сооружения канализации, жилые дома, столовые, склады…
В рекордно короткие сроки строители сдали в эксплуатацию самый северный в стране газопровод — Игрим — Серов. Предприятия индустриального Урала давно работают на дешевом топливе с Пунгинского месторождения газа.
Вся страна послала своих сынов и дочерей на стройки Севера. Есть на Пунге и городок ленинградцев.
И вот я разговариваю с одним из них, Владимиром Шитиковым. Он электросварщик.
До этого жил в Ленинграде. Работал в Главленинградстрое. Посмотрел кинофильм «Знакомьтесь, Балуев». Так захотелось поехать! Трасса, конечно, нелегкая… Тут и книжная романтика меркнет. Здесь работают только сильные духом. Слабые сбегают. И все же романтика есть!..
Когда работаешь на одном производстве, на одном месте — постигаешь все. Скучно? Может быть, но это не то слово! В общем, человек хочет расти. На новом месте тебя как-то всегда будоражит, входишь в неведомый мир…
— Электросварка — хорошая работа! Всегда с огоньком! — говорит Шитиков. И его глаза сияют, искрятся, словно в них тоже огни сварки. Отблески сварки счастья, найденного в труде…
— Как нравится тайга? Красиво! По субботам и вечерам выезжаем семьями на Сосьву. Семьи делят с нами трудности трассовой жизни. Ничего, привыкнут!
Желание работать на строительстве газопровода зародилось у меня давно. В течение нескольких лет шел к этой цели. Однако еще не достиг того, чего достигли ребята. Варят здорово! Варят спокойно, уверенно, красиво. Например, Юданас Юрий — сварщик из соседней бригады, Зайцев Николай, Колпащиков Толя, Овсеевич Олег…
— Комары, бездорожье, болота — это да! Но не такой уж холодный Север, как расписывают некоторые, — говорит мне Федор Васильевич Тихий — начальник участка строительства газопровода — и поясняет: — Жена Валентина и дочки Наташа и Ирина тоже едут ко мне. Хотят стать настоящими сибирячками…
Таинственная, богом забытая таежная речка стала необычайно популярной. Сюда летят и летят. В аэропорту очереди на Пунгу. Может, потому, что Пунга — самое трудное и пока самое неустроенное место в районе?
Летом — комары. И единственное средство связи — вертолет. Здесь вечно чего-то не хватает.
Весной — половодье. Цветущая черемуха в воде. И сосны в воде. И белые ночи, кажется, плывут по воде. Зимой — белые деревья, и буровые вышки белые, и дома от мороза белые. А звезды большие, яркие.
Вода, комары, бездорожье, мороз… А люди едут и едут на Пунгу. Романтика? И так может быть. Но главное в другом.
С открытием Пунгинского месторождения, которое оказалось крупнее Игримского, к Пунге потянулись изыскатели будущей трассы газопровода. Они шли по тайге, по болотам, через таежные речки. Пятьсот с лишним километров трудного пути от самого северного уральского города Ивделя до Пунги — и ни одной деревни, ни одного человека не встретишь по дороге.
Пунга была путеводной звездой и для тех, кто рубил первую просеку, прокладывал первую лежневку, провел первую машину. А те, кто вырыл первую траншею, уложил первую трубу, разве они забудут ее?
Пунга останется вечной звездой для тех, кто построил газопровод, пройдя сто пятьдесят километров болот, девяносто километров скальных пород, преодолев двести двадцать таежных речек. Остальные из пятисот двадцати пяти километров — дикая тайга. Памятна Пунга строителям. Им пришлось ощутить всю трудность и все то большое счастье, которое выпадает на долю новаторов. Никто в мире на болоте и вечной мерзлоте еще не строил газопровод. А советские люди построили! И газ по трубе идет! Идет!