В лабиринтах памяти
Шрифт:
— Вот поэтому и не сказала!
— В любом случае, ты мне больше ничего не должна, — сводит брови вампир, тяжело дыша.
— Ну, уж нет! — расширяет глаза девушка, — ты исполнил свою часть соглашения, а я исполню свою!
— Ева… — обманчиво мягким голосом начинает Элайджа, буравя ее почерневшими глазами.
— Ты сказал, что хочешь меня. И поэтому дал деньги. Я не могу их вернуть, а значит…
— Ева…
— Ты получишь то, за что заплатил.
На минуту в комнате воцаряется полная тишина, которую вскоре нарушает ледяной голос Элайджи.
—
Ева застывает, не сводя с вампира своих бездонных глаз, когда он медленно подходит к ней. Лицо Элайджи не выражает никаких эмоций, будто выточено изо льда, как и его тихий голос.
— Снимай трусики.
Девушка чувствует, как по ее телу проходит волна мелкой дрожи. Она никогда не видела Элайджу в подобном настроении, и это пугает. Внешнее спокойствие совсем не соответствует ярости, пылающей в почерневших глазах.
— Я жду, Ева.
Очень медленно тонкие пальцы скользят под подол короткого джинсового платья, и тянут вниз маленькие трусики. Ева сминает их в ладони, не зная, какой приказ последует дальше, и в этот момент слышит то, что заставляет ее буквально замереть.
— Становись на колени.
Девушка поднимает на него свои огромные глаза, в надежде, что ей послышалось, но Элайджа кажется абсолютно серьезным.
— Я… — пытается возразить она, но мужчина прерывает ее взмахом руки.
— Ты слышала, что я сказал, Ева.
— Но я…
— В чем дело, птичка? — вскидывает бровь Элайджа, — не прикидывайся дурочкой, ты знаешь, чего я хочу. Опускайся на колени, и начинай отрабатывать то, за что я оплатил. Ты ведь этого добивалась?
Он видит, как Ева дрожит, не в силах решиться исполнить его приказ, как кусает свои пухлые губки. Но это лишь сильнее злит вампира. Маленькая дурочка сама не знает, на что толкает его, разрешая делать с собой все, что ему вздумается. Позволяет своей чертовой гордости управлять собой.
«Что ж, ты сама напросилась на этот урок, маленькая птичка!»
Элайджа не отводит взгляда от ее пылающего лица, от длинных опущенных ресниц, бросающих тени на красные щечки, от припухших губ. На ней нет и грамма косметики, она одета в свободный джинсовый сарафан, висящий на ней мешком, но в этот момент вампиру кажется, что за всю свою тысячелетнюю жизнь он не видел никого красивее. И желаннее. И тот факт, что на ней уже нет трусиков, только усиливает бурлящее в крови вожделение.
Он хочет коснуться ее, но в этот момент Ева медленно опускается на колени, и девичье лицо оказывается прямо напротив его паха. Элайджа чувствует, как от одного ее быстрого взгляда его плоть начинает пульсировать, до боли натягивая молнию брюк.
Ева не говорит ни слова, и ее тонкие пальцы тянутся к ремню. Она поднимает свои бездонные глаза, и в этот миг вампир видит блестящие дорожки слез на ее нежных щеках.
И тогда Элайджа сдается. Он тянет ее к себе, поднимая с колен, прижимается к дрожащему телу, которое начинает трясти от рыданий, что Ева не в силах сдержать.
— Моя маленькая птичка, — нежно шепчет он в пылающее ушко, — прости меня,
Он гладит ее по голове, перебирая шелковистые волосы, пока девушка не затихает. Элайджа отстраняется от нее, приподнимая девичий подбородок, пытаясь поймать ее мутный взгляд.
— Успокоилась?
Ева только кивает, прикусывая губу. И Элайджа сминает в нежном поцелуе ее манящий рот, обводя языком припухшие губки. Он целует ее долго, пока девушка не начинает ему отвечать, обвивая тонкими руками мужскую шею. Ева касается его языка своим маленьким язычком, и вампиру кажется, что он забывает, как дышать.
Он прижимает ее к себе теснее, и сильные пальцы впиваются в округлые ягодицы, отрывая Еву от пола, заставляя ножками обхватить его торс. Элайджа делает несколько шагов, пока не останавливается у старинного комода, куда усаживает девушку, не прерывая поцелуя.
Мужские ладони скользят по узкой спине, не решаясь потянуть вниз бретели джинсового сарафана, пока Ева не отстраняется от его губ, пытаясь отдышаться.
— Позволь мне любить тебя, птичка, — шепчет прямо в пухлые губы Элайджа. Он не приказывает. Просит. И Ева едва заметно кивает, глядя прямо в его почерневшие от желания глаза.
Очень медленно вампир тянет вниз тонкие бретели, обнажая налитые девичьи груди. В этот момент Элайджа понимает, что кроме джинсового сарафана на Еве совсем ничего нет, и резким движением он разрывает плотную ткань, полностью ее обнажая.
Ева замирает, пораженная его силой, и вампир понимает, что совсем забылся в ее нежных объятьях.
— Ты сводишь меня с ума, птичка, — шепчет он, глядя в изумленные глаза, — так хочу тебя… не могу терпеть.
Девушка недоверчиво щурится, но в следующий момент Элайджа обхватывает губами напряженную вершинку ее груди, и Ева прикрывает глаза, пытаясь сдержать стон. Вампир улыбается, наслаждаясь ее реакцией на его ласки, и мягко сжимает вторую грудь, покручивая между пальцами затвердевший сосок.
Он покрывает поцелуями изящные ключицы, скользит по ложбинке между налитых грудей, спускается к плоскому животу, пока его голова не оказывается между разведенных ножек, и теперь уже Элайджа стоит на коленях перед своей маленькой птичкой.
Одурманенная его ласками Ева не сразу осознает, что он хочет сделать, а когда понимает, пытается свести точеные бедра. Но вампир не позволяет ей этого сделать, крепко сжимая длинные ножки, разводя их в стороны, пока она полностью не отрывается перед ним.
Элайджа чувствует пряный запах желания, и это совсем срывает крышу. Он касается языком влажных складок, пробуя ее на вкус, пока Ева не начинает тихо стонать, шире раздвигая бедра.
Она дрожит в его руках, такая горячая, податливая, готовая его принять. Невинная девочка, которая свела с ума тысячелетнего вампира. Маленькая птичка, продавшая ему свою девственность.
Элайджа поднимается с колен, продолжая дразнящими движениями поглаживать влажные складки, так и не позволяя Еве достичь пика, не сводя взгляда с ее пылающего лица.