В лабиринтах смерти. Дилогия
Шрифт:
Изабель закусила губу и решила отвлечь Хока от мрачных мыслей.
– Я знаю, что тебя гнетет. Ты бесишься, потому что я посадила тебя на диету. Хок невольно улыбнулся.
– Да, твой муженек становится старым и жирным. Сколько себя помню, никогда не был таким толстым. Ты не поверишь, но сегодня утром мне пришлось сделать на поясе еще одну дырочку. А ведь в молодости я сколько угодно объедался вареньем, не прибавляя в весе ни грамма. Сейчас, стоит мне лишь взглянуть на сласти, и мой животик растет сам собой. Подумать только, стукнуло уже тридцать лет, а я и не заметил. Пора становиться
– Глупости, дорогой, - улыбнулась Изабель, - когда мы придем домой, я набью тебе трубку и подам старые туфли. Мы будем сидеть рядышком в кресле у камина.
Хок покосился на нее.
– Это было бы прекрасно, Изабель. Она рассмеялась.
– Эх ты, бедняжечка! Послушать тебя, так ты едва держишься на ногах и ковыляешь прямой дорожкой к могиле. Но я-то знаю, что для тебя нет ничего лучше хорошей схватки перед ужином. Кстати об ужине, сегодня у нас будет бифштекс и великолепный салат. И не смей налегать на сладости, слышишь!
– Но почему все твои изысканные блюда такие отвратительные на вкус?
– пожаловался Хок.
– Мне плевать, что шпинат полезен для здоровья. Если он мне не понравится, я не стану его есть. Это годится разве что для кроликов.
Они шли дальше по Северной окраине, заглядывая во все укромные уголки. Хок, казалось, немного повеселел, но не стал более разговорчивым.
Изабель решила не приставать к нему, боясь растревожить старые раны.
У Хока и раньше случались приступы тоски, но со временем они всегда проходили.
В этот день им удалось задержать троих взломщиков, а лавочнику пришлось объяснить, что болты на дверях так же необходимы, как засовы и ставни. Среди взломщиков не было ни одного серьезного преступника, лишь одни новички. Как обычно, прямые улики отсутствовали. Рано или поздно они станут матерыми ворами, уговорят какого-нибудь начинающего паренька войти в шайку, и все повторится вновь.
После того, как они разобрались со взломщиками, Стражам пришлось усмирять драку в трактире, ловить хулиганов, а впереди была еще бытовая ссора. Хок не любил ввязываться в семейные скандалы. В них нет правых, и что бы ты ни делал, все к худшему.
Хок и Изабель подходили к дому, где разгорелась ссора, с опаской. В таких случаях всегда приходилось опасаться летящей посуды, а то и брошенных в тебя ножей. И вот они уже у порога жалкой лачуги, затерявшейся среди доходных домов. Их обитатели молча глазели на двух Стражей. Хок осторожно переступил порог, и жильцы неохотно расступились перед ним. Стражи были исконными врагами окраины - они олицетворяли закон и власть, которые загнали бедноту в эту дыру. Любой Страж мог подвергнуться здесь нападению какого-нибудь мерзавца или сумасшедшего; и одним из очаровательных сюрпризов тех дней был хейвенский «шоколадный пирог» - жуткая смесь из глины и извести. Последствия удачного броска могли стать просто ужасными. Известь обжигала даже сквозь одежду, а если попадала на гладкую кожу, разъедала тело до самых костей. Глина связывала известь не хуже клея. Даже небольшой «пирог» мог отправить Стража в больницу на целые недели, если его товарищ не сможет вовремя отыскать доктора. А докторов в окраине становилось все меньше и меньше. Последний, кто решился бросить в Хока «шоколадный пирог», остался без обеих рук, но на этих улицах было достаточно полусумасшедших, которым требовался всего лишь легкий толчок, чтобы опрокинуть их в темную бездну безумия. Хок и Фишер держались вместе, зорко осматриваясь и стараясь не приближаться к дверям.
Они без приключений прошли по узкому коридору и поднялись по лестнице. Какая-то нищенка со своими маленькими детьми молча смотрела на них, а сверху доносились звуки скандала. Мужчина и женщина орали, пытаясь перекричать друг друга, но Хок и Изабель не торопились. Пока парочка кричит, она не хватается за ножи или еще за что-нибудь острое. Когда шум внезапно стихает, вот тогда надо беспокоиться. Оказавшись на втором этаже, Стражи двинулись дальше, перешагивая через чумазых детишек, как ни в чем не бывало игравших на полу. Нужную дверь легко было найти по неумолкаемым воплям. Хок постучался, в ответ хриплый мужской голос изнутри предложил ему убираться к дьяволу.
Хок постучал вновь, и ругань полилась нескончаемым потоком. Он пожал плечами, вынул топор и с силой ударил дверь ногой.
Мужчина и женщина удивленно уставились на Хока и Изабель, внезапно появившихся на пороге. Женщина была маленького роста, истощенная, с опухшим лицом и окровавленным носом. Она безуспешно пыталась остановить кровь грязным носовым платком. Мужчина был почти вдвое крупнее ее. Мускулистый, как дикий зверь, он стоял, сжимая огромные кулаки. Его лицо было смуглым от загара, глаза при виде форменных плащей налились кровью.
– Какого черта? Нечего вам делать в моем доме, проваливайте отсюда! А за сломанную дверь я заставлю вас заплатить!
Хок холодно улыбнулся.
– Если женщина пострадала, заплатишь ты. Отойди от нее, опусти кулаки, и мы вместе побеседуем по-семейному.
– Это наше личное дело!
– заорал мужчина, не давая вмешаться женщине. Он разжал кулаки, но не сдвинулся с места.
Изабель шагнула вперед, чтобы поговорить с несчастной, и мужчина невольно отшатнулся в сторону. Не обращая на него внимания, она мягко спросила:
– Часто у вас такое происходит?
– Довольно часто, - ответила женщина, зажимая нос платком.
Изабель нахмурилась.
– Вам стоит сказать лишь слово, и мы заберем его в тюрьму. Вы не должны оставлять это так. Он ваш муж?
– И да, и нет, - женщина вяло улыбнулась, - в общем-то он не очень уж плохой, но из-за своего характера всегда теряет работу. Вот и сегодня его выгнали.
– Тогда он пришел домой и решил отыграться на вас, - понимающе кивнула Изабель.
– Хватит!
– внезапно рявкнул мужчина, взбешенный тем, что о нем говорят так, словно его здесь и не было.
– Ничего она вам больше не скажет, ищейки, если подумает, чем все это кончится для нее. А теперь убирайтесь, или я вас вышвырну! Хок с интересом посмотрел на него.
– И как же ты собираешься это проделать?
– Я действительно считаю, что вам следует принести жалобу на него, - продолжала Изабель.
– В другой раз он может не ограничиться разбитым носом. Несколько суток в тюрьме немного успокоят его, а потом он дважды подумает, прежде чем ударить вас.