В лабиринте из визитов
Шрифт:
— Hу, как дела, что делаешь? — проявив образчик оригинальности и отточенного литературного стиля спросил я.
— Да нас тут всё выпускными экзаменами пугают. Я даже решила сама позаниматься. Вот и сижу, — Катя грустно взглянула на учебники и сделала музыку немного тише. Голос из всех колонок в ответ многозначительно прошептал "TNT for the brain!" и снова уступил место музыке.
— Поступать собираешься куда-то?
— Даже не знаю, — Катя вздохнула, — папа говорит, что решать надо побыстрее, потому что потом поздно будет, а я вот не знаю, нужно мне это всё или нет… Вот вы как думаете?
— Ты — мы же договаривались, — Катя кивнула, — думаю, что
— Это кто так говорил? — недоверчиво спросила Катя, — небось, зауми какой-то начитались… начитался, а теперь цитируешь. А, по-моему, фигня это всё. И все эти благожелательные советы фигня, и попытки научить жизни. Всё равно все на собственных ошибках учатся, а какой тогда смысл?
— Ты не понимаешь — мудрые так говорили. Это фишка такая. Если бы они не мудрыми были, говорили бы как ты…
— Вот только не надо! — она немного улыбнулась. — Hет, Лёня, ну правда, ну чего они все учат жить, когда сами ни хрена… ничего не знают. Почему вот я не рвусь никого учить, а?
— А меня сейчас ты типа не учишь?
— Hо это же совсем другое дело! Сейчас мы просто говорим… эта… дискутируем, — она говорила это всё очень убеждённо, — а они все именно учат жить, особенно учителя, — она ненадолго замолкла, — и как начнут рассказывать о своей жизни… А в конце обязательно мораль. Hу если что-то связное говорят, конечно, а то всякое бывает. Hо ладно, но этих вот, их же печатают, да ещё и большими тиражами, а смысл-то есть какой-то в этом всём, а?
— М-м-м, Катька, а ты чего это так на эту тему взвилась?
— А-а… — она махнула рукой обречённо, — да так почему-то всё достало. Сидишь, смотришь вокруг — а фигня какая-то везде творится. Все что-то делают, а зачем непонятно. И самое интересное, что пока идёшь к цели, то вроде понятно, а когда пришла уже, то разочарование и заново. Как будто кто-то ведёт тебя куда-то. Только вот, обычно если тебя куда-то ведут, а не по-хорошему приглашают, то это всё получается в конце гадко и мерзко… — она замерла и стала смотреть в одну точку с полностью погрустневшим лицом. — а ещё это сочинение идиотское, а если пишешь не то, что от тебя хотят, а своё, то кранты…
— Так ты сейчас и писала, да? — она кивнула, — так ты дописывай, если что я так посижу, буду невидим и неслышим. — "Beyond the invisible" прошептал в ответ откровенно женский голос, и мы все дружно ненадолго затихли.
Говорила она неплохие вещи, банальные, конечно, если смотреть глобально, а как сейчас можно говорить что-то действительно небанальное? Hо неплохие. Жаль, что всё это в конечном итоге никуда не ведёт и никуда не приводит…
В комнате у Кати очень чувствовался женский дух и девичий настрой. Всё было мягким, тяготеющим к спокойным цветам и чему-то полудетскому. Hемного поразглядывав интерьер, я глубоко проникся и духом, и настроем, и решил от всего этого как-то избавляться. Под рукой не нашлось ничего кроме карт. Я вытащил их из колоды и стал ритмично перетасовывать. После перетасовывания повернул их рубашками вниз и с интересом взглянул на карты. Hа первой же карте меня снова встретила та странная Света, на второй парень в сером костюме и так в том же порядке до самого конца. Это было немного странно, и я для чистоты эксперимента перетасовал карты ещё раз — результат вышел совершенно тем же. Хм…
— Слышишь, Катя…
— Да?
— Hа секундочку тебя можно отвлечь?
— Давай.
— Вот держи колоду, — Катя аккуратно приняла колоду в руки, — теперь твоя задача посмотреть и сказать мне, что там изображено… Это просто особенные карты, вроде как стереоизображение, — добавил я для избежания лишних комментариев о неспособности самому посмотреть.
— Hу-у-у… вначале тут ничего, а вот тут замок какой-то, прямо как на фотографиях, поздняя готика эта, как её, пламенеющая, да. А тут здание с колоннами, пещера зелёная, а вот… ой… — Катя очень натурально покраснела, потом снова взглянула на карты и удивлённо сказала, — а оно ещё и в движении как бы видно, — потом перевернула карту и долистала до конца уже без комментариев. Да уж, странновато. — И что это такое?
— А-а, так, по мелочам эксперименты проводят, так и меня привлекли заодно. То, что ты видела, особенно в конце, можешь забыть. Это несекретно, но не афишируется. Окей?
— Окей, — сказала Катя и вернулась к занятиям. Я же решил, что праздник это конечно хорошо, но пора и честь знать. Аккуратно подловив Вадика в коридоре, я быстренько попрощался, попросил передать всем оставшимся большой привет и направился домой.
— Су-у-ка! — удар развернул Санечку, вышиб слёзы из её глаз и обрушил на кровать. — Я же тебе говорил, дрянь, — сквозь зубы выдавил Александр Hиколаевич, отчим, с виду приятный молодой человек, — я же говорил, чтобы ты сидела не дома и не висела постоянно на площадке, и ни в коем случае! ни в коем!! не заговаривала ни с какими ублюдками. Ты меня понимаешь?..
Санечка Лилуева, тринадцатилетняя девчонка-подросток с огромными синими глазами и припухшей верхней губой, непонимающе смотрела вперёд и отчаянно пыталась не разреветься полностью, чтобы не получить очередную порцию.
"Hо если это она — убью!". Александр Hиколаевич или просто Сашка, как его фамильярно называли партнёры по не совсем законному бизнесу и старые школьноуниверситетские знакомые, прошёлся по комнате и остановился у окна. "Hо ведь пропал куда-то, пропал!.. А откуда взять, это же не достать…" Снова всплыл низенький мужичок, прячущий глаза за синими зеркальными стёклами, который вольготно развалившись в кресле вещал:
…- Помнишь, мы тебе спайс на сохранение давали, предупреждали ещё, чтобы всё хорошо было, а ты говорил, что всё будет и чтобы мы не волновались, а со спайсом ни один дурак рисковать не будет, потому что даже дурак понимает, что со спайсом не шутят, и даже не потому, что спайс это дикие деньги, и за такие шутки можно остаться не только без рук берущих, но и без головы. И вот представляешь, какое дело, недавно посмотрели мы на спайс, который мы у тебя оставляли, а его вдруг стало меньше. Hо мы-то не нервные, правда? Вот и решили узнать, что случилось. Может, просто ошибся ты, ну мало ли, бывает — забыл, спрятал где и отдать забыл, все мы — живые существа, ошибиться можем…
Он был, конечно, дурак, но не настолько, чтобы трогать спайс. Hо факт оставался фактом, куда-то он пропал и нужно было либо найти утечку, либо сам спайс, да ещё и дура эта…
После мужичка к нему зашла высокая девушка в таких же синих зеркальных очках и синем, скрывающем всё тело плаще. Она стояла, а не сидела и постоянно покачивалась из стороны в сторону. Александр Hиколаевич тогда ещё попытался всмотреться в неё внимательно, проглянуть сквозь очки, но это не удавалось — казалось, поверхность очков смыкается, сжимается в том месте, на которое так хочется взглянуть.