В лесах ночи
Шрифт:
– Трусиха, - сказала я себе.
– Это все кем ты являешься на самом деле. Ты носишь этот шрам на протяжении трехсот лет, и ничего не сделала. Ты даже не можешь держать свой темперамент под контролем, достаточно времени чтобы можно было подумать!
Я понимаю, что несмотря на все, что сказала, я до сих пор продолжала цепляться за какую-то часть своей человечности.
В течение трехсот лет я избегала его, отказываясь бороться. Когда я была человеком, мной управляли мой отец и моя церковь. Теперь Обри управляет мной, и я не борюсь, потому что боюсь последствий. Я могла бы умереть, но это никогда не было
Для кого я притворяюсь? Александр раньше был моей верой. Он цеплялся за свои нравы, даже когда думал, что мог бы быть проклят, и я попыталась сделать то же самое. Почему? Александр мертв, и никто больше не будет заботиться об этом.
Так зачем? Зачем притворяться? Спрашиваю я себя. Ты не была человеком на протяжении почти трехсот лет; прекрати действовать так, как будто ты еще человек. Что еще ты должна потерять?
Я сменила свою черную майку на золотую, которая обнимает мое тело и показывает обнаженную линию плоти чуть выше моих черных джинсов. Мое настроение меняется, как тени в пламени свечи, и я нахожусь в игривом настроении сейчас, я нарисовала руну азартных игр в воздухе, вспоминая его откуда-то из своего далекого прошлого: Перто [4] , имеющий форму подобную стеклу, для людей, которые готовы поставить все, выиграть или проиграть.
4
Перто иногда переводится как «судьба» — это руна, которая помогает в предсказаниях и гадании. Также хорошо она действует в этой ипостаси, когда надо целиком положиться на судьбу — например, в азартных играх или там где требуется слепая удача судьбы.
Я в гораздо более разрушительном, безрассудном настроении, чем когда-либо. Я помню истории, которые мне рассказывали о Джейгре - как он бесстыдно флиртовал с девственными последовательницами Гестии греческой эпохи, танцевал внутри магического кольца в полночь при полной Луне, и появлялся на церемонии в исполнении нескольких современных виккане. Я в таком же настроении. Мне нечего терять, и я хочу что-то изменить. Что-то разрушить.
Я поворачиваю зеркало так, чтобы в нем не было видно моего отражения. Я знаю, что увижу там, если буду вглядываться в его отражающую иллюзию.
Я переношу себя в небольшой город в северной части штата Нью-Йорк, которая скрыта глубоко в лесах, вне человеческого мира, названного Нью Мейхемом. Нью Мейхем – Мейхем, который Атэр показала мне триста лет назад, был почти уничтожен огнем спустя несколько лет после того, как я впервые побывала там.
Я была в Нью Мейхеме несколько раз, но я - единственная в своем роде, кто не живет в пределах его границ. У Обри есть свой дом в стенах Нью Мейхема, и таким образом, мой дом всегда находился в другом месте.
Даже с новыми номерами в гостинице, в которых размещаются смертные, новыми барами, новыми спортзалами и проложенными улицами, Нью Мейхем - все еще невидимый город. Бармены никогда не просят удостоверение личности, отель не ведет учет тех, кто приходит и уходит, и ночной клуб столь же странный как каток в Аду. Никто и никогда не приходит, никто никогда там ничего не оставляет, по крайней мере, не было возможности найти ни одной квитанции, или номера кредитной карточки или любого письменного отчета о тех, кто был там.
Сердце Нью Мейхема представляло собой большое здание, которое было разрисовано настенной живописью. Вокруг дверного проема пульсировал пылающий красный свет из клуба. Я захожу туда, едва успев прочитать название на двери: Ночь.
Красный лампа являлась единственным освещением внутри Ночи, придавая комнате эффект движения крови. Туман покрывал пол. Стены все были из стекла, в основном зеркало, но в некоторых местах они были отделаны окрашенным стеклом. Столы были из полированной черной древесины и похожи на сатанинские грибы, растущие из тумана. Тяжелые удары музыки, басы, достаточно тяжелые, все это заставляло наши тела вибрировать вместе с ударами, со звуками из динамика где-то на потолке.
У прилавка, который был также из черного дерева, находилась темноволосая девушка по имени Рэйб, одна из немногих жителей Нью Мейхема, которая была человеком. В начале ночи здесь находилась смешанная толпа - больше людей, чем вампиров, но на самом деле, Рейб работает здесь, даже когда толпа полностью состоит из вампиров.
Я отворачиваюсь от Рейб и просматриваю комнату в поисках одного человека. Я нахожу его сидящим за столом с человеческой девушкой, хотя они, кажется, не говорят. Я иду целеустремленно к дальнему концу комнаты и игнорирую человека, садясь на стол. Стулья? Не для меня, спасибо.
Глаза Обри расширяются, несомненно он задался вопросом, когда я стала настолько смелой. Я не смотрю на человеческую девушку, хотя я знаю, что она не встала из-за стола. Она сидит очень неподвижно, но я могу услышать ее дыхание и ее сердцебиение.
– Ризика, почему ты сидишь на столе?
– Обри наконец спрашивает меня.
– Почему нет?
– Есть стулья, - указывает он. Девушка встала, медленно отходя от меня, как будто я могла бы протянуть руку и схватить ее, если она привлечет мое внимание. Я чуть не рассмеялась. Я улыбнулась – медленной, ленивой, озорной улыбка кота.
– Кажется, твоя девушка уходит, Обри, - произнесла я, и девушка замерла.
– Она больше боятся меня, чем тебя?
– Уходи, Кристина, - говорит Обри испуганной девочке, которая срывается с места.
– Ты был занят, Обри.
Он хмурится мгновение от моих слов, но затем решил их игнорировать.
– Я забыл прокомментировать твой новый стиль волос, Ризика, - говорит он.
– Это напоминает мне о том тупом звере в зоопарке.
– Я заметила, что ты связал ее, прежде чем убить ее. Один тигр был слишком крупным для тебя, чтобы справиться с ним?
Мы играем в смертельно опасную игру, каждый из нас нападает на друг друга не нанося ударов, по-другому - это действительно смертельная игра. Кто выйдет из себя первым? Кто нанесет первый физический удар?
– Ризика, никакое существо не будет слишком крупным для меня, чтобы справиться с ним, - засмеялся Обри.
– О-о, храбрый Обри, - говорю я.
– Спасает нас от беззащитных животных!
Он толкает меня в плечо, застав этим врасплох и я падаю со стола. Потом он встал. До сих пор он не достал оружие.