В лесу
Шрифт:
– Дэмьен – а дальше? – Кэсси сделала пометку в блокноте.
– Доннелли. – Хант обрадовался, что наконец обрел почву под ногами. – Дэмьен Доннелли.
– Когда нашли тело, с ним еще кто-то был?
– Мэл Джексон, – ответил Марк, – Мелани.
– Мы бы хотели поговорить с ними, – сказал я.
Археологи по-прежнему сидели за столом в своей импровизированной столовой. Там их собралось человек пятнадцать–двадцать. Когда мы вошли, все, словно птенцы, повернули головы к двери. Все молодые, чуть за двадцать, выглядели они еще моложе благодаря по-студенчески небрежной одежде и какому-то обветренно-простодушному виду, который – впрочем, обманчиво – навел меня на мысли о кибуцниках и “Уолтонах” [6] .
6
Американский телесериал, который показывался в 1972 году. Сюжет посвящен жизни сельской семьи в штате Вирджиния в годы Великой депрессии и Второй мировой войны.
Мы с Кэсси заговорили одновременно, и она замолчала первой. Официально основным следователем считалась Кэсси, потому что это она ответила “мы” на вопрос, кто возьмется за дело, но мы никогда не придерживались этого правила, и остальные в отделе постепенно привыкли, что на доске, где отмечаются дела, в графе “Дело ведет” значится “М и Р”. Сейчас же меня вдруг охватило упрямое желание показать, что я справлюсь с расследованием ничуть не хуже.
– Доброе утро, – сказал я.
Большинство присутствующих что-то невнятно пробормотали.
– Добрый день! – громко и радостно проговорил “художник”.
Формально он был прав, и я задумался, перед кем из девушек он выделывается.
– Я детектив Райан, а это детектив Мэддокс. Как вам известно, сегодня здесь нашли тело девочки.
Один из парней громко выдохнул. Надежно защищенный с обеих сторон девушками, он сидел в углу, вцепившись в большую чашку, от которой шел пар. Его короткие каштановые кудряшки и смазливое лицо, открытое и веснушчатое, сделали бы честь любому бойз-бэнду. Я не сомневался, что это и есть Дэмьен Доннелли. Остальные (все, кроме “художника”) выглядели подавленными, но у конопатого даже веснушки побелели, да и кружку он стискивал слишком уж крепко.
– Нам надо будет побеседовать с каждым из вас, – сказал я, – пожалуйста, до этого не покидайте территорию. Сразу же провести беседу со всеми не получится, поэтому, пожалуйста, подождите, даже если вам придется немного задержаться.
– Мы чего, подозреваемые, что ли? – спросил “художник”.
– Нет, – ответил я, – но нам необходимо выяснить, известно ли вам что-либо важное для следствия.
– А-а… – разочарованно протянул он и откинулся на спинку стула.
Он взял шоколадку и, держа ее над компакт-диском, принялся было плавить ее зажигалкой, но перехватил взгляд Кэсси и отложил зажигалку в сторону. Я позавидовал ему, мне часто хочется оказаться на месте тех, кто воспринимает все – причем чем страшнее ситуация, тем лучше – как захватывающее приключение.
– Еще кое-что, – добавил я. – Вероятно, с минуты на минуту прибудут журналисты. Не разговаривайте с ними. Я серьезно. Любая информация, даже та, что кажется совершенно несущественной, переданная журналистам, может пустить под откос все расследование. Мы оставим вам наши визитные карточки на тот случай, если вы вдруг вспомните что-то, о чем нам следовало бы знать. Вопросы
– А чего, если они нам… ну, типа, миллион предложат? – поинтересовался “художник”.
От сарая с археологическими находками я ожидал большего. Хотя Марк и сказал, что все ценное они сразу вывозят, воображение тем не менее рисовало мне золотые чаши, скелеты и пиастры. Вместо этого там стояли два стула и стол, застеленный бумагой для рисования, а само помещение было буквально забито осколками посуды, упакованными в полиэтиленовые пакеты и сложенными на самодельные металлические этажерки.
– Наши находки. – Хант обвел рукой этажерки. – Думаю… Хотя нет, лучше как-нибудь в другой раз. У нас есть очень интересные древние монеты и крючки для одежды.
– Мы с удовольствием посмотрим на них, доктор Хант, но не сейчас, – сказал я. – А пока дайте нам, пожалуйста, десять минут и пришлите сюда Дэмьена Доннелли, хорошо?
– Дэмьен, да. – Хант кивнул и вышел из вагончика.
Кэсси прикрыла за ним дверь.
– Господи, – сказал я, – неужто он способен руководить раскопками?
Я принялся убирать со стола рисунки – сделанные под разным углом карандашные наброски старой монеты. Сама монета, сильно погнутая с одного края и темная от въевшейся в нее земли, лежала в прозрачном пакете посреди стола. Ее я переложил на канцелярский шкафчик.
– Способен, но благодаря таким, как Марк, – ответила Кэсси. – Он-то очень организованный. Так чего там с той заколкой?
Я выровнял сложенные стопкой рисунки.
– Мне кажется, похожая заколка была на Джейми Роуэн.
– А-а. Я так и предполагала. Это в материалах дела есть или ты помнишь?
– А какая разница? – Прозвучало грубее, чем я рассчитывал.
– Если есть связь, то скрывать ее нельзя, – рассудительно ответила Кэсси. – Например, мы попросим Софи сравнить пробы с образцами, взятыми в восемьдесят четвертом году, и нам придется обосновать почему. Объяснить будет намного проще, если в деле упоминается заколка.
– Почти уверен, что упоминается, – сказал я.
Стол покачнулся. Кэсси взяла чистый листок бумаги, сложила его и подсунула под ножку стола.
– Я вечером проверю. Подожди пока с Софи говорить, ладно?
– Конечно, – кивнула Кэсси. – Если в деле ничего нет, мы как-нибудь вывернемся. – Она оперлась на стол, тот почти не шатался. – Роб, ты сможешь это дело вести?
Я не ответил. За окном парни из морга заворачивали в полиэтилен тело, Софи размахивала руками и отдавала указания. Сверток они подняли, практически не напрягаясь, и когда его несли к фургону, выглядел он почти невесомым. От ветра стекло передо мной задрожало. Я обернулся. Меня вдруг потянуло яростно выкрикнуть: “Да заткнись уже”, или “Катись оно все к херам собачьим!”, или еще что-нибудь в этом роде, настолько же опрометчивое, бессмысленное и отчаянное. Но Кэсси, облокотившись на стол, молча смотрела на меня спокойными карими глазами, а система торможения у меня отлично срабатывает, благодаря этому дару я всегда выбирал смирение, отказываясь от необратимого.
– Да, вполне, – кивнул я. – А если я стану вдруг слишком унылым, просто огрей меня по башке.
– С удовольствием, – ухмыльнулась Кэсси. – Ты глянь, сколько тут всего… Вот бы посмотреть повнимательнее. В детстве я мечтала стать археологом, я тебе рассказывала?
– Может, всего миллион раз, не больше, – поддел я ее.
– Повезло, что у тебя память как у рыбки, да? Я проводила раскопки у нас во дворе, но обнаружила только фарфоровую уточку с отколотым клювом.
– Жалко, я в детстве ничего не раскапывал, – сказал я. В другой момент я бы выдал что-нибудь про то, как много потеряли бы правоохранительные органы, пойди она по археологической стезе, но сейчас я был слишком напряжен и дружеские подколки лишь усилили бы мою нервозность. – Иначе наверняка собрал бы крупнейшую в мире коллекцию черепков.