В ловушке смерти
Шрифт:
– Мог бы хотя бы не так явно подлизываться.
– Что, простите?
«Черт. Кажется сказал вслух», – думал мальчишка, прислоняясь лбом к прохладному стеклу.
– Я не хотел вас оскорбить, юный госп…
«Хватит с меня на сегодня этого прозвища»
Терять было нечего, а высказать хотелось все, сразу и прямо сейчас.
– Заткнись уже наконец! Жалко смотреть на твои несчастные потуги и подлизывания. Отвратительней людей, плюющих тебе в лицо, могут быть только лицемеры, вытирающие ноги о твою спину. Если ты вдруг не догнал своим жалким водительским мозгом, то я
– Подождите! – испуганно промямлил мужчина и резко свернул ко входу территории школы. – Юный господин!
– У меня есть имя! – мальчик вышел из лимузина, не удосужившись взять ни зонт, ни портфель. – Меня зовут Феликс! Неужели такое сложное имя для вас, мистер водитель?
Развернувшись спиной к лимузину мальчик направился в сторону школы и лишь через минуту осознал, что на улице давно идет ливень.
– Да чтоб тебя… – уже стуча зубами мямлил Феликс, что не удивительно, ведь одет он был в одну школьную рубашку и брюки.
– Господин Феликс! – бежал к нему водитель с зонтом в руках, периодически спотыкаясь.
– Оставь меня! – рявкнул мальчик и осекся, увидев возле входа в школу силуэт высокой женщины, одетой в черный плащ.
Он встал как вкопанный посреди пустой парковки, до которой они так и не доехали. Это, безусловно, было что-то новенькое, потому что Феликс может поклясться чем угодно, что этой женщины раньше не было здесь и сейчас быть тоже не должно.
Прозвенел звонок, оповещая, что урок начинается. Он стоял, впитывая в свою намокшую одежду дождь, и пропуская ко входу последних бегущих детишек. А женщина все продолжала стоять прямо возле входа, будто поджидая именно Феликса.
Сглотнув нервный ком мальчик попятился в сторону водителя.
– Мне. Не хорошо. Надо бы сменить одежду, – как-то неуверенно и слегка дрожа промямлил Феликс не сводя глаз с пугающего силуэта.
– Да, конечно, конечно! – не растерявшись водитель быстро повел под зонтом мальчика обратно в машину, мысленно проклиная свой первый рабочий день и непутевого мальчишку.
Пребывая в каком-то черезчур отрешенном состоянии Феликс мысленно дал себе пощечину, чтобы привести себя в чувство и не дать страху взять верх над ситуацией.
«Ничего страшного не произошло. Я в машине. Она позади. Все хорошо», – мысленно размышлял мальчик.
– Вам что-нибудь нужно, господин? – обеспокоенно поглядывал на мальчика в зеркало заднего вида водитель.
– Мне нужно, чтобы ты молча вел машину, – грубо ответил Феликс, вновь возвращаясь к раздумьям.
Несколько минут и слышится скрип тяжелых ворот, которые оповещают о прибытии мальчика домой.
Немного успокоившись Феликс решает, что необходимо рассказать остальным об утреннем инциденте. И чем скорее он расскажет, тем лучше будет для всех.
– Пожалуйста, выхо… – дворецкий не успел даже открыть дверь.
Мальчик пулей вылетел из лимузина и забежал в поместье, не удосуживаясь никому ничего пояснить.
«Пускай этот мужик им объясняет почему ЮНЫЙ ГОСПОДИН вернулся весь дрожащий, промокший и перепуганный», – радовался пакости Феликс.
Уже оказавшись в комнате, которая, к счастью, находилась на первом этаже, он мигом меняет свою официальную одежду на более просторную: толстовку с капюшоном, чтобы скрыть лицо, и теплые спортивные штаны, чтобы не заработать себе пневмонию.
Взяв только свою карту с накоплениями и зонт, прихваченный с собой из машины, он прыгает в окно, понимая какой бардак начнется в поместье после такого его ухода.
«Возможно, даже позвонят отцу», – весело думал Феликс, покидая территорию поместья.
8:00
– Физическое событие зависит от системы отсчета. И у каждого своя система отсчета. Именно, именно, – бубня себе под нос, что-то усердно записывал мужчина.
Дождь, вперемешку с ветром стучал по закрытому окну, будто умоляя впустить его внутрь и спрятать от самого себя. Но даже дождю не уйти от себя и своих страхов. Если силам природы это не подвластно, то что говорить о людях.
– Если учесть, что для каждого из нас система отсчета начинается 17 сентября ХХХХ года, то можно… – резким движением он перечеркивает свою мысль. – Нет. Не то. Сюда больше подойдет теория Хью Эверетта. Если чисто теоретически представить каждого участника в виде электрона, то можно предположить, что в качестве квантового объекта мы можем находится в двух местах одновременно. Да, даже не в двух, а в бесконечном множестве. Все зависит от вариаций событий.
Мужчина средних лет проснулся относительно недавно и еще не успел толком разобраться ни с мыслями, ни с вещами. Белая рубашка была помята и не застегнута на верхнии четыре пуговицы, оголяя ключицы. Галстук валялся где-то под кроватью и уже давно был не нужен своему хозяину. Слегка отросшие темные волосы мужчины топорщились в стороны, а очки чуть сползли с носа, дополняя картину неряшливости.
– Но это если рассматривать нас самих, как электронов. Что, собственно, невозможно. А если рассматривать каждого в качестве наблюдателя, то это просто…, он остановил поток мыслей пытаясь подобрать правильное слово. – Тупо. Глупо. Бессмысленно. Невозможно.
И вновь перечеркнул текст. Не особо, впрочем-то жалея, ведь все было в его голове.
– Ахах. Ну не приводить же мне в самом деле теорию струн, – устало потирает глаза мужчина и игнорирует настойчивую головную боль. – Но пока что она подходит больше всего, и то, потому что непонятнее.
Разговоры с самим собой являлись обычным делом в его жизни. С самого детства никто из других детей не мог поспеть за ходом его мыслей. Став старше, никто не мог понять его идеи и теории. Ни в школе, ни в высших учебных заведениях. Лишь к тридцати годам, когда он получил высшую ученую степень «доктор физико-математических наук», его наконец приняли. Не все. Но для него это было хоть и маленькой, но победой.
Отложив ручку в сторону он решил заварить себе кофе, чтобы немного дать мозгу отдохнуть. С такой насыщенной жизнью, какая у него сейчас, нужно заботится больше о своем психическом состоянии, иначе есть риск попасть в дурку.