В ловушке
Шрифт:
Девушки в здравом уме не должны обращать внимание на подобные объявления.
Вот, что я знаю о Итане (ну, за исключением того, что он выглядит как греческий бог):
1. Он водит новенький на вид серебристый фургон.
Человек в фургоне очевидно, он изворотливый малый.
2. Он не производит впечатление классического психопата из фильмов ужасов.
3. Он он взвалил на себя огромный труд, чтобы создать мне здесь все условия. Кровать, ванная, вкусная еда…Всё это в крайней степени удручает.
4. Он не выбирал меня. Это я выбрала его. Я решила подойти и сесть рядом с ним на качелях. Может быть он уже знал, что собирается делать, но у него не было времени,
5. Ему нравиться слушать. Не особо разговорчив.
6. Он не пытался причинить мне вред. Пока.
7. На самом деле у меня нет седьмого пункта, но семерка это мое любимое число и мне действительно прямо сейчас не помешает немного удачи.
Темной ночью, баю бай. Спи спокойно, засыпай. Вампирюга-психопат меня в полночь не кусай.
День 4
Ну что ж, похоже вчера я была несколько в приподнятом настроение для человека, которого похитили? Для похищенной, так по-моему, следует называть людей, которых похищают. Похитил похититель и затащил в обитель. Вот и рифма.
Чувствую себя сегодня не в столь радужном настроение.
Почему это произошло со мной?
Перестань рефлексировать. Продолжай писать. Держи ручку на бумаге и двигай рукой.
Мне нужно было немного (ну, ладно, много) надраться для куража, прежде, чем собраться совершить задуманное. Пока я собиралась, я отхлебывала водки из бутылки, что держу под своей кроватью. Я очень придирчиво выбрала себе одежду. Только потому что вы решили умереть, нет необходимости одеваться и выглядеть как попало. Я натянула новые джинсы, которые делают мои ноги супер длинными и худыми. Я просмотрела почти все свои топы что у меня были, прежде чем остановиться на своей любимой старой зеленой футболке (ха! — моя счастливая зеленая футболка). С обувью было посложнее, но в конце концов, я остановилась на комфорте и выбрала адидасовские кроссовки. Не очень-то гламурно, но они точно добавили шику. Я нанесла больше макияжа, чем это было необходимо, всё время вглядываясь в зеркало, раздумывая, не слишком ли много подводки для глаз. Последний блеск для губ, который я когда-либо буду наносить. Последний раз, глянув в зеркало, я понимала, что никогда не буду достаточно хороша и всё в таком духе.
Нож в сумке, ну, что ж, можно выдвигаться.
Я легкой походкой спустилась по лестнице, как девушка, которой плевать на всё на свете. И крикнула маме, которая смотрела телик в гостиной.
— Пошла повидаюсь с Сэл. Не жди меня! — Может мне следовало бы сунуть голову в дверной проём на секунду, но вместо этого я хлопнула входной дверью, успев услышать.
— Грейс, погоди секун… — Но я так не сделала. Мне слишком тяжело бы вынести еще хотя бы секунду общения с матерью.
Итак я не попрощалась и не оставила записки. Я просто не вижу в этом смысла. Короче, предсмертные записки неубедительны. К тому же, если бы я оставила предсмертную записку, тогда все бы подумали, что я уже мертва. Но я определенно еще жива (пока).
Я села в автобус, который шёл в город. Села сзади, что необычно для меня. Моя последняя поездка на автобусе, ну как, я тогда думала. Хотя, если подумать, то вполне может статься, что так оно и будет. Поездка на автобусе была довольно обычной. Передо мной сидела женщина с оооочень длинными седыми волосами. Её длинный прямые волосы, свисали поверх спинки сидения, а их концы подметали мои джинсы. Это было отвратительно. После определенного возраста, длинные волосы не особо красят. К счастью Женщина с противными волосами вышла из автобуса прежде, чем меня стошнило.
Я ощутила что-то вроде умиротворения, когда она вышла. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. Я собиралась покончить собой — я действительно собиралась с собой покончить. Да, так и было. О, они бы сожалели…напевающий голос в моей голове, заставил меня улыбнуться.
Я не знаю, как теперь относиться к тому, что да-ты-и вправду-была-в минутах-от сведения-счетов-со своей жизнью. Но я сейчас не готова препарировать свои чувства. Пока не готова. Это как будто я обернута бинтами с ног до головы. Я вроде как знаю, зачем они нужны, но, если я начну себя разглядывать и увижу под ними гнойники, все такие желтые и влажные, то могу просто свихнуться.
Я вышла из автобуса и тут же зашла в вино-водочный магазин. Я провела несколько минут за рассматриванием этикеток, выбирая себе бухло. В итоге выбрала себе джин, что странно, потому что я его терпеть не могу. Он напоминает мне о папе. Итак я пошла к прилавку, за которым стоял парень с ужасной угревой сыпью на лице, которую мне когда либо приходилось видеть (не считая Скотта Эймса в девятом году, но, по крайней мере, сыпь у него прошла и теперь он выглядит вполне себе ничего). А затем со мной произошла призабавнейшая фигня: я должна была иметь при себе удостоверение личности! Теперь-то вы понимаете, что подобного со мной никогда не случалось. Да, Бога ради, я покупала алкоголь, с тех пор, как мне стукнуло четырнадцать. Может в этом был Божий промысел: Грейс, ты можешь убить себя, если тебе так уж приспичило, но я не собираюсь облегчать твою задачу. Я уставилась на Прыщавого Парня с видом типа — ты-должно-быть-шутишь и сказала, — Ты наверное разыгрываешь меня. Мне двадцать два! Я, что, выгляжу как ребенок? — Он только указал на надпись, которая гласила, — Если вы выглядите моложе 25 лет бла бла бла бла…Я потратила пару минут, выделываясь перед ним, что оставила своё удостоверение в своей куртке, а куртку оставила дома, потому что погода стоит не по сезону теплая, такого у нас еще не было и так далее. Но он всё равно ничего мне не продал. Меня это просто выбесило. Но, думаю, ты еще получишь своё, при такой-то роже в отвратительных прыщах, и без надежды на секс (хоть когда-нибудь). В итоге, я в негодование выскочила из магазина и вся такая возмущенная заперлась в соседний магазин и разжилась точно такой же бутылкой на два фунта дешевле. Так что, полагаю, Бог, всё-таки не давал мне никаких знаков.
Когда я шла по улице с бутылкой зажатой под мышкой, мне попалась на глаза пара подростков, примерно моего возраста. Они держались за руки и смеялись. Прочь, прочь, прочь! Парень прижал девушку к витрине магазина и поцеловал её. Меня так ни разу не целовали. Я шла дальше и почти врезалась в уличную мальчиковую банду с блестящей обовью и странного вида волосами. Один из них повернулся в мою сторон и прокричал, — Выше нос, красотка. Такого больше не повторится! — Я улыбнулась ему. О, думаю я, всё повторяется…
Я пришла к воротам парка. Мой папа возил меня сюда, когда я была еще маленькой. Я кормила уток, а потом бегала вокруг как умалишенная. Папа гонялся за мной и делал вид будто он зомби. А потом он качал меня на качелях — он раскачивал меня так сильно, что я была уверена, что смогу дотянуться до верхней перекладины, но я продолжала кричать, чтобы он раскачивал меня еще сильнее. И мне это никогда не надоедало.
После того, как папа ушел, парк ассоциировался для меня уже с другими вещами. И я рада, что его здесь нет и он всего этого не видит. Не видит, как я курю и пью идиотский крепкий сидр и провожу время с неподходящими парнями. Да и разную другую фигню тоже.