В мечту. Оковы одной души
Шрифт:
Домофон тоненько запищал, вырывая Литу из своих мыслей.
Девушка тупо уставилась на дверь, не до конца осознавая, что происходит. Домофон. Запищал. В «коридоре», где нельзя ничего сдвинуть, в том числе и нажать на кнопки, набирая код, чтобы домофон запищал, оповещая об открытии двери.
Писк не прекращался, нудно продолжая свою песню и вызывая ассоциации с кардиограммой, отслеживающей остановившееся сердце.
Сердце…
Лита осторожно, боясь поверить, потянула за ручку двери.
Дверь неохотно, словно делая одолжение, открылась. Писк тут же смолк.
Сердце.
Неужели она все-таки?..
Медленно, по-прежнему не веря, Лита сделала шаг вперед и оказалась в проеме. Снова шаг – подошва сапога коснулась пола подъезда.
И его не оказалось. То есть пол был – Лита рассмотрела его разноцветные, красно-желтые, кое-где выщербленные плитки. Но лишь их видимость. Она провалилась сквозь них и, крича от страха, полетела в черноту, наполненную множеством золотистых искр.
Глава 5
Золсер
Лита висела в пустоте, чувствуя себя так, будто она только что проснулась и хорошенько выспалась. Ее переполняли силы, хотелось вскочить, куда-нибудь пойти, что-нибудь сделать. Почему-то пустота вокруг нее совсем не пугала, однако находиться здесь все же не хотелось. Лита дернулась.
«Начать игру?»
Снова голос в голове; не слишком ли их много звучало у нее там? На этот раз вполне отчетливый: женский, приятный, немного с компьютерными интонациями. Сразу вызывающий ассоциации с компьютерными же играми.
Лита знала этот голос. Точнее, читала о нем в «Играх одного сердца». И, соответственно, знала, что делать.
– Да, – произнесла она. Ее голос прозвучал глухо и тут же растворился в пустоте, не оставив ни отголоска эха.
Пространство вокруг начало светлеть, принимать форму, из него выступили знакомые очертания. Вскоре Лита поняла, что стоит в пещере. Над ее головой нависал покатый каменный потолок, светлый и шершавый на вид, пол же был земляной – утоптанный и твердый. Перед Литой находился выход, сквозь который она видела кусок темно-синего, явно вечернего, неба и… двухцветную траву. Девушка удивленно моргнула и присмотрелась. Да, все верно. Сердцевина каждой травинки была нежно-зеленой, края же – серебристыми, словно припорошенные снегом.
А еще Лита, ощутив странную легкость своего тела и оглядев себя, поняла, что ее пуховик, да и вся остальная одежда исчезли. Вместо этого на ней оказались надеты майка и шорты светло-голубого, почти белого цвета и легкие сандалеты. На поясе висел маленький и такой же светло-голубой мешочек, горловина которого была стянута белым шнурком. В мешочке явно что-то лежало: его бока топорщились от чего-то острого, а сам он, хоть и немного, оттягивал пояс. На правом запястье Лита обнаружила непонятный серебристый овал размером с пол-ладони. Он крепился непосредственно к коже; пощелкав по нему и пошатав, девушка убедилась, что держится овал крепко.
Золсер. Это Золсер. Один из его бесконечных игровых миров.
Лита почувствовала, как губы начали сами собой растягиваться в радостной улыбке. Ее переполнило счастье, захотелось закричать на всю пещеру: «Есть!» и подпрыгнуть как можно выше. Наконец-то! Наконец-то она здесь!
– Ура, – прошептала Лита и невольно оглянулась: точно ли тут нет никого? Точно за ней никто не следит? – Ура, – повторила она громче и увереннее и вдруг, испытав пик восторга, все-таки подпрыгнула и закричала: – Ура!!! Я это сделала! Наконец-то!
Эхо отразилось от стен пещеры и разнеслось по ней, на разные лады повторяя радостный возглас. Вдруг смутившись, Лита покраснела и невольно сжалась. И зачем она это сделала? Как ребенок маленький, честное слово. А вдруг кто-то все же услышал?
«Ладно. Пора выходить отсюда».
Насколько Лита поняла, она сейчас находится там, где играет Ичика. При мысли об этом она ощутила облегчение: значит, он благополучно воскрес, и с ним все в порядке. То есть она вступила к нему в группу, можно сказать… Интересно, есть ли тут другие игроки? А, точно, даже если и есть, она их не увидит – здесь работал тот же принцип, что и с «коридорами», для каждого создавалась отдельная копия. Если, конечно, жители Золсера не специально шли играть с в группе. Или если в группу не объединяло Золотое Сердце.
Лита глубоко вдохнула, подавляя смущение, и медленно направилась к выходу из пещеры. Сердце забилось быстрее, ее переполнила смесь неуверенности, капельки недоверия («неужели я и правда здесь?»), маленького страха и довольно большого любопытства. Что там? Что она увидит?
Лита вышла из пещеры.
Она оказалась на холме, с которого ей открывался вид на огромную равнину, утопающую в прозрачно-синем вечернем свете. В первую секунду девушке показалось, что та покрыта тонким слоем инея, но потом поняла: такое впечатление создавала серебристо-зеленая трава. Вдали возвышались темные горы, такие высокие, что, казалось, они впивались верхушками в небо, к ним же, пересекая равнину, текла река. Лита почти ожидала увидеть на водной глади серебристую лунную дорожку, однако таковой не было. Было множество лунных дорожек. Белых, желтых, зеленых, и еще множества цветов, они дрожали на воде и превращали реку в нечто фантастическое.
Лита изумленно вскинула голову вверх и тут же вздрогнула: на секунду ей показалось, что она смотрит на межмировое пространство. На темно-синем небе, среди серебристых точек звезд, горела россыпь множества лун самых различных размеров и цветов. Крошечные, просто маленькие, средние, большие, гигантские. Желтые, голубые, белые, фиолетовые, зеленые сиреневые. Всего двенадцать. Двенадцать разноцветных сияющих кругов на темно-синем небе, в обрамлении звездных огней. Яркие, безмятежно-тихие, ласкающие равнину нежным светом. Прекрасные.
Лита опустила взгляд: у нее закружилась голова, тело вдруг охватила слабость. Собрание лун было так красиво и так невероятно, что разум никак не мог поверить в то, что это небо реально. Да и не только небо: и равнина с серебристо-зеленой травой, и переливающаяся множеством цветов речная вода, и прозрачно-вечерний свет, и даже горы на горизонте. Вообще этот мир. Лита ощущала себя изнывавшим от жажды человеком, который встал под водопад и раскрыл рот, и мощный поток живительной влаги хлынул в него, сбивая с ног. Много, слишком много за раз…