В мире фантастики и приключений. Тайна всех тайн
Шрифт:
Может быть, иммунно-биологические силы организма и победили бы в борьбе с этим вирусом, если бы прочие обстоятельства не сплелись в единый дьявольский клубок.
Во-первых, сберкасса оказалась закрытой на обед, во-вторых, Филимон Орестович решил переждать в кафе, пока она откроется, а в-третьих… Впрочем, давайте уж все по порядку, без излишней торопливости.
Заказывая у стойки мороженое, Филимон Орестович обратил внимание на бутылку с надписью на этикетке, исполненной готическим шрифтом.
— Либ… фрау… мильх, — с трудом прочел он надпись. — Что это такое?
— Немецкое полусладкое.
— Налейте стаканчик, — сказал заинтригованный Филимон Орестович.
Вино оказалось на редкость приятным. Филимон Орестович решил повторить.
Выйдя из кафе, он почувствовал удивительный прилив сил. Тротуары были полны прогуливающейся молодежи, сплошь симпатичной и благожелательно настроенной. Солнце грело совсем по-летнему, под ногами приятно шуршали опавшие листья, откуда-то из распахнутого окна неслась сладчайшая мелодия. Словом, только тупой, мрачный меланхолик мог в такой день торчать в очереди у окошка инкассаторского пункта.
Филимон Орестович сдвинул набок шляпу и, подкрутив усы, направился походкой фланера куда глаза глядят.
На перекрестке молоденькая продавщица протянула ему букетик:
— Купите вашей девушке.
Филимон Орестович усмехнулся. «Вашей девушке». Заметьте, она не сказала «вашей жене». «Вашей девушке»! Растроганный, он сунул продавщице три рубля и небрежно махнул рукой: мол, сдачи не надо, что за пустяки!
Правда, букет несколько стеснял свободу движений, и Филимон Орестович бросил его в урну перед тем, как купить пачку сигарет. Он с наслаждением закурил. Почувствовав при этом легкое головокружение, он подумал, что все врачи шарлатаны и обманщики. Сами небось курят, а другим не велят. Вот десять лет не курил, а теперь от первой затяжки закружилась голова. Нет, дудки! Больше его на эту удочку не поймают. Отныне он опять будет курить, потому что это полезно. Излечивает от ожирения. А то вон какой живот стал. Вообще, нужно больше обращать внимания на свою внешность. Утренняя зарядка и десяток сигарет в день — любой станет стройным, как тополь.
Рассуждая всё в таком духе, Филимон Орестович незаметно дошел до зоологического магазина. Он хотел было прицениться к канарейкам, но тут его осенила новая идея. На витрине в проволочной клетке сидели два восхитительных попугайчика. Филимон Орестович подумал, как здорово было бы научить их разговаривать по-немецки. «Либфраумильх» и еще что-нибудь вроде «гутен морген». Вот Варвара Степановна удивится! Будет хвастать всем знакомым: мол, у нас даже птицы по-немецки говорят. «Либфраумильх», молоко любимой женщины. Даже в цирке можно показывать.
Сказано — сделано! Через пять минут Филимон Орестович вышел из магазина, бережно неся проволочную клетку. Тут, подведя итог расходам, он убедился, что сегодня идти в сберкассу уже совсем нет смысла, благо послезавтра пенсия, можно возместить растрату, а начавшийся так великолепно день следует достойно завершить.
Закупив в «Гастрономе» всякой снеди, главным образом того, в чем он себе долгое время был вынужден отказывать по причине больной печени, и решив, что вечерний чай с успехом заменяется напитком более калорийным, Филимон Орестович отправился домой
Однако то ли вследствие перемены местожительства, то ли по другой причине попугаи не проявили в этот день никаких талантов. Они сидели нахохлившись на своих жердочках, демонстративно отказываясь не только говорить, но даже принимать пищу.
Вскоре Филимон Орестович махнул на них рукой и решил подкрепиться.
Он аппетитнейшим образом разложил на тарелках свои припасы и, отхлебывая живительную влагу из фамильного хрустального бокала — гордости Варвары Степановны, — погрузился в чтение «Литературной газеты».
В ту пору велась оживленная дискуссия о допустимости в нашем обществе привлечения электронных машин в качестве свахи. Высказывались социологи, экономисты, врачи-сексологи, разведенные супруги, девушки, мечтающие об идеальном муже, восторженные старцы и юные скептики. Оказалось, что эта проблема интересует всех.
Филимон Орестович, всегда придерживавшийся взглядов передовых и радикальных, был ярым сторонником организации Центрального бюро браков. Он даже написал пространное и тщательно аргументированное письмо в редакцию, но напечатано оно не было.
Каково же было его удивление, когда, развернув газету, он увидел, что проблема вышла уже из области споров и вычислительный центр в опытном порядке предлагает всем желающим воспользоваться его машинами для подыскания пары в браке.
Филимон Орестович закурил и задумался. В самом деле. Ведь все в браке случайно. Взять хотя бы его с Варварой Степановной. Познакомились они в госпитале. Он лежал там раненый, а она работала медсестрой. Потом его демобилизовали по инвалидности, и они стали жить вместе. Даже в загс не пошли, настолько это казалось естественным и обыденным. А ведь в тот день, под Гатчиной, могло ранить осколком не его, а кого-нибудь другого, и этот другой лежал бы в госпитале и, может, женился бы на Варваре, а тем временем и у него самого появилась бы другая подруга жизни.
Возможно, она бы даже больше соответствовала его жизненным идеалам.
Он закрыл глаза и попытался представить себе этот идеал. Получилось совсем неплохо. Длинноногая голубоглазая блондинка, очень смахивающая на ту киноартистку в соблазнительном дезабилье. С внешними данными все обстояло благополучно. Ну, а характер? Тут тоже особых сомнений не возникало. Добрая, заботливая, покладистая, нежная. Черт возьми! Вот так где-нибудь ходит этот идеал, и никогда не придется с ним встретиться. Может быть, она даже сидела сегодня рядом с ним в кино?
У Филимона Орестовича мелькнула озорная мысль. Просто так, для интереса, обратиться в Вычислительный центр, сказавшись холостяком. Они подберут кандидатку, а он просто посмотрит на свою суженую. Можно даже выпросить фотографию, чтобы подшучивать над Варварой Степановной. Вот, мол, какой козырь из-за тебя упустил!
Однако тут его размышления были прерваны неожиданным появлением самой Варвары Степановны. Она примчалась в город раньше срока, так как забыла оставить Филимону Орестовичу желчегонные таблетки и очень боялась, чтобы у него не случился приступ печени.