В мире фантастики и приключений. Тайна всех тайн
Шрифт:
Пиркс, казалось, не обратил особого внимания на его ответ.
— Бертон, — обратился он к следующему, — вы электроник?
— Да.
— Сколько рентген вы можете выдержать в течение часа?
У того дрогнули губы. Если даже это была улыбка, она тотчас исчезла.
— Думаю, около четырехсот, — сказал он. — Максимум. Но потом пришлось бы лечиться.
— А больше чем четыреста не можете?
— Не знаю, но, вероятно, нет.
— Откуда вы родом?
— Из Аризоны.
— Вы болели?
— Нет. Во всяком случае, ничего серьезного.
— У вас хорошее
— Хорошее.
Пиркс, собственно, не слушал того, что они говорили. Он, скорее, обращал внимание на звук голоса, его модуляции, тембр, на мимику, движения губ, и моментами его охватывала нелепая надежда, что всё это только большая и глупая шутка, розыгрыш, что им просто хотели потрать, посмеяться над его наивной верой во всемогущество техники. А может, наказать его таким способом за эту его веру. Ведь перед ним сидели совершенно обычные люди; секретарша несла чепуху, — вот что значит предубеждение! Она приняла Макгира за одного из них…
До сих пор разговор был пустым — если не считать не слишком умной выдумки насчет господа бога. Наверняка не умной, скорее, безвкусной и примитивной. Пиркс прекрасно это сознавал, он казался себе на редкость ограниченным индивидуумом, ограниченным до тупости, только из-за нее он согласился… Все смотрели на Пиркса так же как и раньше, но ему почудилось, будто рыжий, Томсон и оба пилота сделали чересчур безразличные лица, как бы желая скрыть от него, что уже разгадали его примитивную душу рутинера, совершенно выбитого сейчас из привычного, понятного и потому безопасного равновесия. Он хотел спросить еще кое о чем, молчание, которое слишком затянулось, обращалось против него, становясь свидетельством его беспомощности, но просто не мог ничего придумать. Уже отчаяние, а не разум, нашептывало, чтобы он выкинул какой-нибудь странный, шальной номер, но он прекрасно знал, что ничего такого не сделает. Он чувствовал, что осрамился: надо было отказаться от этой встречи, и посмотрел на Макгира.
— Когда я могу подняться на борт?
— О, в любой момент, хоть сегодня.
— Что с санитарным контролем?
— Не беспокойтесь об этом. Всё уже улажено. Инженер отвечал почти снисходительно, по крайней мере Пирксу так показалось.
«Не умею я достойно проигрывать», — подумал он. А вслух сказал:
— Это всё. За исключением Броуна, вес могут считать себя членами экипажа. Броун завтра ответит мне на вопрос, который я ему задал. Макгир, у вас при себе бумаги для подписи?
— Они у меня, но не здесь. В дирекции. Сходим туда?
— Ладно.
Пиркс встал. Все остальные тоже.
— До свидания, — он кивнул и вышел первым.
Инженер догнал его у лифта.
— Вы нас недооценивали, командор…
К нему окончательно вернулось хорошее настроение.
— Как я должен это понимать?
Лифт тронулся. Инженер осторожно, чтобы не уронить серый конус пепла, поднес сигару ко рту.
— Наших парней не так легко отличить от… обычных.
Пиркс пожал плечами.
— Если они из того же самого материала, что и я, — сказал он — это люди. А как они появились на свет — в результате искусственного оплодотворения
— О нет, они не из того же самого материала!
— А из какого?
— Прошу прощения, но это производственный секрет.
— Кто вы?
Лифт остановился. Инженер отворил дверь, но Пиркс не двинулся с места, ожидая ответа.
— Вас интересует, являюсь ли я конструктором? Нет. Я работаю в отделе рекламы.
— И вы достаточно компетентны, чтобы ответить мне на несколько вопросов?
— Конечно, но, может, не здесь.
Та же самая секретарша проводила их в большую комнату для совещаний.
Вдоль длинного стола в идеальном строю стояли два ряда кресел. Пиркс и Макгир сели с краю, там, где лежала открытая папка с контрактами.
— Слушаю вас, — сказал Макгир.
Пепел упал ему на брюки, он сдул его. Пиркс заметил, что у инженера покрасневшие глаза и чересчур ровные зубы. «Искусственные, — подумал он. — Хочет казаться моложе, чем на самом деле».
— Скажите, те, которые… но являются людьми, ведут себя как люди? Принимают пищу? Пьют?
— Да.
— Зачем?
— Чтобы иллюзия была полной. Для окружающих, ясное дело.
— Значит, они должно потом… от этого избавляться?
— Ну да.
— А кровь?
— Простите?
— У них есть кровь? Сердце? У них идет кровь — если они поранятся?
— У них есть… имитация крови и сердца, — сказал Макгир, подбирая слова с явной осторожностью.
— Что вы имеете в виду?
— Что только хороший врач-специалист после всестороннего исследования мог бы разобраться…
— А я нет?
— Нет. Естественно, если исключить использование каких-либо специальных устройств.
— Рентген?
— Вы догадливы! Но на борту у вас его не будет.
— Ну тут не надо быть специалистом, — спокойно сказал Пиркс. — Я могу получить из реактора столько изотопов, сколько захочу, а на борту должны быть аппараты для дефектоскопии; так что рентген мне совершенно не нужен.
— У нас нет возражений по поводу этой аппаратуры, в том случае если вы обязуетесь не использовать ее ни для каких посторонних целей.
— А если я не соглашусь?
Макгир вздохнул и, словно почувствовав к сигаре отвращение, ткнул ее в пепельницу.
— Командор… вы стараетесь всё предельно осложнить.
— Верно, — согласился Пиркс. — Значит, у них идет кровь?
— Да.
— И это действительно кровь? И под микроскопом тоже?
— Да, это кровь.
— Как же вам удалось?..
— Впечатляет, а? — Макгир широко улыбнулся. — Могу вам сказать только в очень общих чертах: принцип губки. Подкожной, специальной губки.
— Это человеческая кровь?
— Да.
— Зачем?
— Да уж не для того, чтобы ввести в заблуждение вас. Поймите, вовсе не для вас запущена в производство продукция стоимостью в миллиарды долларов! Они должны выглядеть так, быть такими, чтобы ни при каких обстоятельствах никому из пассажиров или других людей в голову не пришло подозревать…