В мире фантастики и приключений. Выпуск 10. Меньше - больше. 1988 г.
Шрифт:
Я поднялся в зал.
Зала не было. В три несуществующие стены его било море. Тяжелые, зеленоватые изнутри волны обрушивались на песок. Дул порывистый, пахнущий йодом ветер. Соленые брызги летели в лицо. Море простиралось до горизонта и сливалось там с синим южным небом. Вместо четвертой стены тянулась широкая песчаная отмель. Ее окружали буйные джунгли — сплошное переплетение узловатых стволов, корней и глянцевитых листьев. Скрипуче кричали невидимые птицы. Доносился неторопливый перекатывающийся рык тигра.
По отмели прогуливались зрители,
Сбоку от вдающейся в море песчаной косы стояло приземистое старинное судно с двумя мачтами. Борта его, украшенные причудливой резьбой, побелели от воды, медная обшивка позеленела, из квадратных амбразур выглядывали дула пушек. Деревянная женщина на носу с распущенными волосами подалась вперед, открыв рот в беззвучном крике.
Судно тяжело покачивалось, скрипело, на передней мачте его хлопал черный флаг с черепом и костями.
Меня окликнули. Особняком стояла группа людей во главе с директором.
— Как вам нравится? — спросил он.
— Чудесно, — ответил я.
На директоре был черный плащ до пят и черная шляпа с большими полями. Такой же костюм был и на советнике, который напоминал в нем скорее не пирата, а толстого, всем довольного средневекового лавочника.
— Маскарад необязателен, — сказал директор. — Это для лучшего вживания в роль, вполне можно обойтись и без него.
— Ну что они тянут? — спросила Элга. Она морщила губы. На ней было красное бархатное платье, расшитое жемчугом.
— Я не знаком со сценарием, — сказал я.
— И не нужно! — сказал директор. — Это же не стереофильм с привлечением зрителей. Там — да, требуется знать сценарий, выучить реплики. А здесь вся прелесть в том, что сценарий неизвестен. Даже я его знаю только в общих чертах. У нас зритель — активное лицо сюжета. Он сам создает его.
— Что я должен делать?
— Что хотите, — сказал директор. — Абсолютная свобода! И к тому же учтите: при любой, самой острой ситуации вам гарантируется полная безопасность. Поэтому — что угодно. Что взбредет в голову, то и делайте. Вот Герберт, например, — он обнял советника, — Герберт в прошлый раз женился на африканской принцессе и был объявлен королем Сесе Секо Омуа Первым.
Ему вставили в нос кольцо и воткнули перья в разные части тела. У него родилось шестеро детей.
Директор захохотал, показав гортань. Советник сердито высвободился из объятий.
— Вечно ты, Бенедикт, выдумываешь. Какая женитьба в мои-то годы! — И расправил плащ на толстых, покатых плечах.
— Он у нас любит изображать огнедышащих драконов, — как бы по секрету сказал мне директор. — Просто страсть какая-то! Хлебом не корми, дай дохнуть огнем. Правда, Геб?
Советник буркнул что-то и отвернулся.
— Могу дать совет, — сказал директор. — Если вам не понравится тот сюжетный ход, в который вы попали, можете легко перейти в другой. Просто сделайте шагов десять — пятнадцать в любую сторону. На стены, море и прочий антураж внимания не обращайте.
— Ну
Сильная волна докатилась до наших ног и ушла, оставив шипящую пену. Я с удивлением обнаружил, что брызги на лице настоящие.
С нашего места хорошо просматривалась вся отмель.
Я быстро нашел черноглазого парня. Он стоял в кольце хохочущих золотоволосых девушек. Недалеко от них Кузнецов озабоченно разговаривал со стариком библиотекарем, хмурился. Я скользнул по ним равнодушным взглядом.
Тут же находилась Анна — в коротком белом платье, совсем одна.
— Если хотите пройти сюжет еще с кем-нибудь, многозначительно сказал директор, — то держитесь ближе к партнеру: будет большая суматоха.
На бриге ударил колокол — медным голосом. Все зашевелились. Элга сильно сжала мою руку. На верхней палубе появился человек в черном камзоле, махнул кружевной манжетой.
— Пошли, — сказал директор. — Удачи вам, Павел.
Я кивнул на прощание, и его тут же заслонили чьи-то спины. Элга потащила меня к бригу. Толкались. Было очень тесно. Я оглянулся: лицо Анны мелькнуло и пропало в толпе.
— Скорей! — сказала Элга и дернула меня совсем невежливо.
По липкому, смоленому трапу мы вскарабкались на борт. Остро пахло морем. Палуба оказалась неожиданно маленькой — я не представлял, где мы тут все разместимся, зрители лезли один за другим. Второй раз ударил колокол. Кто-то восторженно закричал. Крик подхватили. Колокол торжественно ударил в третий раз.
Корабль закачался сильнее, застонало дерево, выгнулись паруса, берег начал отодвигаться.
Я неоднократно участвовал в голографических фильмах и прекрасно знал, что вижу имитацию: мы никуда не плывем, бриг стоит на месте, да и самого брига нет — на какой-то примитивный каркас наложено объемное изображение. Но здесь что-то случилось — странное ощущение легкости и веселья вошло в меня. Я как бы забыл обо всем, что знал раньше.
Мы находились в открытом море. Кругом, сколько хватало глаз, была вода. Ветер крепчал, срывал пенные гребни, волны перехлестывали через палубу, корабль заваливался с боку на бок, я схватился за ванты, на губах была горькая соль, Элга повернула ко мне мокрое счастливое лицо, говорила неслышно за шумом волн. Я поцеловал ее. Она откинулась. «Веселый Роджер» плескался над нами.
— Па-арус! — закричали сверху.
На капитанском мостике стоял человек. Плащ и длинный шарф его развевались на ветру. За поясом были пистолеты. Мне показалось, что это директор. Вытянутой рукой он показывал в море. Там, за волнами, ныряли белоснежные паруса.
Элга завизжала, забарабанила по моей спине.
— К орудиям! — скомандовал капитан.
Полуголые, повязанные цветными платками пираты побежали по скобленой палубе, ловко откинули замки пушек. Я не видел ни одного знакомого лица. Более того, я не видел ни одного зрителя из тех, что стояли на отмели.