В мире людей
Шрифт:
Зонтик, перчатки, будильник, газета,
Коврик в прихожей, еда из пакета,
В ящике письма, скамейка в саду,
Гном, деревянная утка в пруду -
Чудные формы, подобно алмазу,
Благообразны, приятны для глаза;
Дивные формы бездушно зловещи -
Эти ненужные нужные вещи
Манят, зовут и сжимают, как клещи...
* * *
Наваждение
Всё
Мне снится навязчивый сон,
Как я беззаботно, от лени
Меняю сейчас на потом.
Как без угрызений и муки -
Сомнения мне не с руки -
Я денно и нощно от скуки
Считаю свои пятаки.
Мечты рассыпаются прахом.
И я пробуждаюсь в поту
От чувства безмерного страха,
Что переступила черту,
Где истинно и безвозвратно
Настал тот единственный раз,
Где недостижимое завтра
Уже превратилось в сейчас,
И вечность стоит у порога,
И я раболепно в бреду
Выпрашиваю у бога
Лучшее место в аду.
* * *
Хранители
В небе облака нежные, как шелк.
Небо наверху, ему там хорошо.
Там, куда ни глянь - голубая гладь,
Словно разлилась морем благодать.
А внизу игрой света и теней
Боги создают призраки людей,
Собирая в ад из других миров
Образы своих страхов и грехов.
Чтобы сохранить этот вечный миф,
Каятся за них, низко наклонив
Головы свои, до скончания дней
Призраки теней в обликах людей.
Молятся они, но спасенья нет -
Ведь не греет мир отраженный свет.
А до края тьмы-то рукой подать...
Если хоть на миг голову поднять.
* * *
Блуждающий в темноте
Гуляя по тайному тёмному лесу,
Он словно играл свою старую пьесу,
Где в лес из-за плотно сомкнувшихся туч
Проникнуть не мог даже солнечный луч.
Окутанный вечной густой темнотой,
Ходил он любуясь её красотой.
И верные спутники, тени-обманки,
Ему создавали воздушные замки.
А он под её распростертою дланью
То вдруг становился проворною ланью,
То крался в ночи, озираясь как
То птицей взвивался в небесную высь.
Блуждая во тьме сотни, тысячи лет,
Он сам не заметил, как вышел на свет.
И вместо безумных картин уникальных,
Увидел простые деревья и камни.
Окинув себя робким взглядом несмелым,
Увидел своё отвердевшее тело,
И вдруг осознал, что закончился век,
Он - слепок, он - форма, он суть человек.
Непрочные ноги - ступни и колени,
Обрюзгший живот, ожиревший от лени,
Бессильные пальцы, безвольные руки,
И голос глухой, утомлённый от скуки.
И вновь в пустоту, в непроглядную ночь
Пустился он шаткой походкою прочь.
* * *
О сущности вилки
В густой веренице обыденных дел,
В потоке событий весёлых и мрачных
Всегда очевиден нехитрый удел
Знакомых вещей и идей однозначных.
Не зная причин, не пытаясь понять
Многообразий известных аспектов,
Мы, словно ремесленники, опять
Ваяем великое множество слепков.
И если по воле случайной творца
Мы вдруг отвлечёмся от правил привычных,
То может открыться, как тайна ларца,
Сокрытая сущность явлений обычных.
Из старого списка заплаток и дыр
За метаморфозой внезапной и быстрой
Возникнет реальный неведомый мир,
Наполненный новым особенным смыслом.
Нарочно спросите любого юнца
О сущности вилки - простого предмета.
Он скажет, что это - четыре зубца.
А я говорю - три глубоких просвета.
* * *
Камень, ножницы, бумага
На протяжении веков
Мы не жалеем спешных дней
На подчинение врагов,
На покорение друзей.
И, вероятно, от того
Ночной страшимся темноты.
Закрыв глаза, сбегая от
Невыносимой пустоты,
Ныряем в бездны глубину,
Где в забытье, на самом дне
Мы продолжаем ту войну,
Метаясь в нереальном сне.
А утром, в зеркало смотря,
Не замечаем перемен.
И снова, позабыв себя,
В суетный попадаем плен
Проблем, событий и интриг.