В мире снов
Шрифт:
***
Приехав на работу, Васильев сразу прошел в свой кабинет. Пока шел от лифта до дверей, чувствовал себя неуютно, так будто кто-то его пристально рассматривает, а он голый. Но вот уселся в начальническое кресло, рабочий день начался, пошли косяком дела и он погрузился в свои обычные занятия. Работать Николай Васильев любил, и до обеда время пролетело незаметно.
А как подошел обеденный перерыв, то, что он с самого утра старательно в себе задавливало, внезапно вылезло наружу и стало казаться разумным и единственно правильным. В мозгу сформировалась и стала сверлить мысль, что надо бы Костину вдову
Он уже практически убедил себя, что вчера ничего не было, ему просто почудилось, а когда чудится, надо креститься. Васильев усмехнулся про себя:
– Глупости. Чушь какая, почему не подойти и не пригласить человека на обед? Родственницу? Тем более, у нее только-только муж умер. Ей наоборот надо больше с людьми общаться, говорить, излить свое горе.
Тем более, что вчера вдова показалась ему измученной и нездоровой. Откровенно нездоровой.
Правда, под всеми альтруистическими рассуждениями таилось нечто весьма и весьма плотское и темное, то чего он не хотел признавать, и чему не желал давать названия. Темная потребность была сильна, непреодолимо сильна. Она приказывала ему пойти и взять женщину себе. Но мужчина задавил в себе этот темный голос.
К черту! Нет у него никаких задних мыслей, просто родственница, просто общее горе! И ничего больше! Так, себя почти убедил. Осталось пойти и пригласить ее вместе пообедать.
Однако с каждым шагом решимость таяла, к тому моменту, когда он вышел в коридор и подошел к двери отдела, Николай уже даже не мог бы сказать, какого лешего он все это затеял. У него проскальзывала мысль, что пригласить Маргариту Павловну при всех - значит дать пищу сплетникам, чего, по большому счету, не хотелось. Но и от этой мысли он пытался отмахнуться. Можно дождаться, пока народу в отделе не останется, можно найти любой предлог. И в конце концов! Он что, не может просто взять и зайти в свой отдел?!
Он так и остался в коридоре перед дверью, пытаясь привести в порядок мысли и успокаивая дыхание. Войти внутрь - ноги не несли, а и уйти не получалось. Глупо. Мимо прошли две сотрудницы, поздоровались, Васильев кивнул в ответ и вытащил телефон, сделав вид, что слушает.
Кошмар... Вот так прикидываться шлангом... Детский сад!
Хотел развернуться и уйти, и вдруг услышал:
– Маргарита Павловна, что-то вы неважно выглядите сегодня. Пойдемте-ка пообедаем. А то вы в последнее время вовсе не едите.
– Что вы, Сергей Иваныч, я ем... Правда...
– Оно и видно, совсем исхудали. Пойдемте, составите компанию старику.
Несколько секунд молчания, потом ответ:
– Хорошо, Сергей Иваныч, сейчас, я только из программы выйду.
– Вот и правильно.
Николай стоял, слушая их разговор, и понимал, что его это бесит. Бесит, что старый сморчок опередил его, а главное, бесит, что она согласилась. От этого он стал мрачен и задумчив, и незаметно отошел к себе. Дверь не стал закрывать, оставил щелочку и встал прямо за дверью, зная, что им придется пройти к лифтам по коридору, минуя его кабинет.
С мужчиной творилось что-то странное. Он не осознавал и не смог бы
Глупость. Но в нем волнами стала подниматься злость, когда Костина вдова вместе с пожилым сотрудником прошла мимо него к лифтам. Он почему-то обиделся. Настроение испортилось, даже есть расхотелось. Темная потребность душно охватила горло, заставляя сбиваться дыхание и отравляя кровь.
***
Рита сидела в кафе с въедливым старым перечником Коротковым. Что-то ели, вкуса она все равно не чувствовала. Сергей Иваныч что-то говорил, Рита отвечала, потом пили чай. В какой-то момент она вдруг поняла, что слышит, слышит слова соседа. Хотя раньше они проходили мимо сознания, отвечала на автопилоте.
– Маргарита Павловна, вы не молчите, не носите горе в себе, - пожилой мужчина смотрел на нее доброжелательно и серьезно, - Лучше расскажите, каким он был. Ваш муж.
– Мне тяжело говорить об этом, - сказала Рита.
А сама подумала, что в этот конкретный момент была подавленной вовсе не из-за Костика. Нет, ее угнетало вчерашнее.
– А вы просто расскажите мне что-нибудь хорошее. Хорошие воспоминания, светлые. И постарайтесь вспоминать только веселые моменты из вашей жизни. Хотя бы один.
Рита задумалась. Хорошие воспоминания? Хорошие... Что ж может это и сработает. Мысли неохотно сменили направление и углубились в прошлое, а потом через силу начала рассказывать. Только чтобы дед отстал и не доставал ее. А потом... Потом как-то сами вспомнились школьные годы, проказы... И да, она к концу обеда даже улыбалась.
– Вот видите, Риточка, вы простите старика, что я так вас называю, как много хорошего осталось.
Волшебство рассеялось. Вернулась тоска, давящее чувство вины и страх перед будущим. Рита помрачнела и стала собираться:
– Простите, Сергей Иваныч, спасибо, что потратили на меня время, но мне уже пора, - и просто сбежала.
Дед смотрел ей вслед, думая, что странно все. И жалко девчонку.
***
Васильев на обед так и не пошел.
Возвращаясь с обеда, Рита проходила мимо кабинета начальника, чуть с ним не столкнулась. Тот как раз дверь открыл. Все ощущения вернулись мгновенно, внезапно нахлынувший страх заставил ее опустить глаза и просто кивнуть. Васильев сухо и, как ей показалось, неприязненно кивнул в ответ, оглядев ее с ног до головы. А потом вернулся в кабинет и с шумом закрыл дверь.
– Чем-то обижен... жаль, но так даже лучше, - с тоской подумалось ей.
– Какого черта она отводит глаза, - раздраженно подумал он.
***
Сергей Иванович видел эту короткую сцену, как раз только что из лифта вышел. Видел и улыбнулся, а улыбка у пожилого мужчины вышла заинтересованная.
Глава 8.
Три дня прошло как в вакууме. Рита старалась как можно меньше показываться шефу на глаза, сидела в своем углу, как мышь, склонив голову и пряча глаза. Честно говоря, она больше всего боялась, что этот красивый жгучий чужой мужчина догадается о ее чувствах. И уж совсем недопустимой была мысль, что он не дай Бог, узнает о ее извращенных наклонностях. Господи, какой будет позор...