В мире снов
Шрифт:
Зато Сергей теперь достанется ей. Она его рабыня, она принадлежит ему в жизни и смерти, а он ее господин, и принадлежит ей. В жизни и в смерти. И теперь они будут вместе.
Возможно, это был шаг отчаявшейся бабы, смертельный бросок умирающей кобры, она тогда об этом не сожалела, не сожалела и сейчас. Елизавета Матвеевна знала, что потеряет своего любовника в любом случае, вот и решилась на такое.
Простят ли ее? Не важно. Пусть она и использовала своих детей, чтобы получить своего любовника, но... как это ни странно звучит, она
Она дала им второй шанс.
Да, она, Елизавета грешница, и что с ней будет, одному Богу решать, когда Он живых и мертвых призовет на суд. А до тех пор... до тех пор...
Раз не заслужила она прощения. Так пусть ей будет хоть временный покой.
***
Пространство и время вокруг взвихрились и лопнули мельчайшими частицами бытия. Червь пришел в движение.
Глава 23.
Ощущение своего тела, лежащего в уютной постели, вернулось, но не сразу. Глаза не хотели открываться, немного ноет все, но приятная истома. Чувствовала себя Рита почему-то легкой и... счастливой?
Что... Как?...
Вот теперь она резко открыла глаза. Просыпаться было страшно, особенно, после того, как она все вспомнила.
И теперь... теперь...
Руки обнимают ее. Рита растеряно и испуганно взглянула, наконец, на того, кто был рядом. А он, улыбался. Ткнулся ей плечо головой, потерся и, целуя ее, прошептал:
– Ритка, Ритка, вспомнила...
– Костик...
– пораженно уставилась она на него.
И тут Костя вскочил, схватил ее в охапку, прижал к себе, закружил и счастливо заорал:
– Ритка! Вспомнила! Молодец!
Ничего она не понимала...
– Ты оглядись, - он так и поставил ее на пол, но кружить перестал.
– Где мы...?
– А ты не узнаешь?
Так странно... Они в квартире Костиных родителей... Как в тот день...
– Это что? Что... Как мы тут оказались?
Рита помнила тот день, когда они наконец-то решили перевести свои отношения на более... Короче, переспали. Костины родители были в отъезде, он позвал ее в гости. Оба твердили себе, что это будет просто свидание, ничего больше, никаких вольностей, ну может, поцелуются пару раз. Но оба хотели большего. И это случилось. Тогда.
А сейчас они, что? Как они тут оказались? Вернулись в тот день? Бре-е-е-ед... Но это было почти четыре года назад! Еще до их свадьбы!
– Ритка, у тебя такой обалдевший вид, - он не смог сдержаться и радостно заржал, - Что? Даже не треснешь меня?
– Сейчас как тресну!
– не много нужно было, чтобы она завелась, но у Риты были вопросы поважнее, - Троепольцев, что произошло?
Он взял с прикроватной тумбочки маленького толстенького ослика со значком мерседеса на попке, брелок для ключей, показал ей:
– Вот, видишь?
– и потом сунул в карман.
– И что? Ничего я не понимаю...
Тогда Троепольцев
– Костя, ничего я не понимаю, мы же с тобой в подвале были... и Коля с нами... А...
– Я расскажу. Это будет долго, может, ты поесть хочешь?
И тут она поняла, что есть хочет, как голодный волк. Еще бы, после такого стресса в том подземелье. А Троепольцев, увидев голодное выражение на ее лице, рассмеялся и пошел на кухню. Но ей вдруг стало страшно оставаться в комнате одной, Рита как была, в простыне, припустилась вслед за ним, крикнув:
– Костя, подожди, я с тобой!
Тот, не оборачиваясь, покачал головой и только громче рассмеялся. А придя в кухню, стал быстро и сноровисто накрывать на стол. У Ритки потекли слезы:
– Костечка, милый мой, родненький, как же я тебя люблю...
– Ну-ну, раскисла. Сейчас яичницу пожарю, так ты вообще растечешься от счастья?
– Костя, - она сорвалась со стула на котором сидела, обняла его за спину и зашептала ему куда-то между лопаток, - Костечка, родной мой, я тебя больше жизни люблю. Костечка...
Рыдания стали душить ее. Троепольцев обернулся к ней лицом, прижал к себе крепко-крепко и сказал просто:
– И я тебя. Больше жизни. Люблю. Ты - моя жизнь.
Так они простояли долго, обнимая друг друга, он вытирал ее слезы и гладил по волосам. Потом Рита вдруг вскинулась:
– Костя, а вдруг мне это снится? Вдруг я в том подвале, а ты опять мертвый? Костя?!!!
При этом предположении ужас объял ее. Но Троепольцев мягко улыбнулся, провел рукой по ее щеке и показал на отрывной календарь, висевший на стене. Там как раз красовалось девятнадцатое марта 2012 года.
Это и правда был тот день, когда они первый раз были близки.
– Но как?!!!
– Садись, ешь. Потом все расскажу.
Рита послушно уселась за стол в ожидании, и принялась за бутерброды. Правда, она и сама не замечала, что жует и в каких количествах, но это от нервности. А он пожарил яичницу на двоих, вывалил в тарелки и присел напротив. Когда первый голод был утолен, Маргарита не выдержала:
– Троепольцев, говори уже. Не томи.
– Рита. Я... В общем, я не совсем обычный человек...
Она махнула рукой:
– Знаю, мне твоя бабушка уже рассказала.
– Которая?
– Баба Женя...
– протянула Рита, - А что, могла и другая?
– Ну, мало ли, - он ответил уклончиво, лукаво улыбаясь при этом.
И тут же получил тычок в плечо:
– Троепольцев, не отвлекайся!
Костя весело расхохотался:
– Ритка, ты просто прелесть!
– Не пудри мне мозг, рассказывай, давай!
Он посерьезнел и начал говорить:
– Рита, когда я понял, что люблю тебя... Мне надо было тебя обезопасить, ну, потому что из-за меня тебе могла грозить опасность...
– он немного сбивался, подыскивая слова, - А когда понял, что ты еще и проводник, то тем более.