В моей смерти прошу винить… (сборник)
Шрифт:
– Богдан, друг мой. – Шутливый тон Максима наверняка сбил с толку собеседника. И пока тот не очухался, Маркелов продолжил паясничать: – Как семья? Как сам?
– Слушай, чего тебе надо? – Вместо «здравствуйте» Орлов огрызнулся.
– Да так. Думаю, дай-ка другу позвоню. Пока он жив еще.
На другом конце молчали. Пауза уже начала раздражать, когда Богдан сказал:
– Отсоси у пьяной обезьяны, придурок.
Макс не сразу понял смысл этого предложения и только поэтому продолжал улыбаться. Он даже собирался что-то сказать в шутку, но Орлов отключился.
«Отсоси у пьяной…»
– Ах ты, сука!
Макс снова набрал номер Богдана, но он не взял трубку, ни в третий раз, ни в двадцать третий.
– Сука! – выругался Маркелов и пошел на кухню есть шпроты с оливками.
Пьяный начальник был уже нормой. Он что-то орал, потом переходил на шепот. Вел беседу с собой любимым. Максим Маркелов, несмотря на помятый вид, был в приподнятом настроении и чувствовал себя бодро. Но благая весть о гибели Богдана была омрачена появлением полицейских.
Максим складывал «косынку», когда к нему за перегородку заглянуло не очень приятное лицо. Точнее, оно было вообще неприятным.
– Максим Маркелов?
– Он самый, – сдержанно ответил Макс и снова принялся выискивать подходящие карты. – Может, все-таки войдете? Раз вы уже здесь, – сказал он, увидев, что мерзкая рожа все еще нависает над перегородкой.
Второй уже стоял в проходе. После предложения Маркелова он подошел к его столу и присел на угол. Показал «корочку» в развернутом виде. Слишком быстро, чтобы Макс смог рассмотреть хотя бы фотографию. Но ему было наплевать на то, кто они и чего от него хотят.
– Нас интересует, где вы были вчера с полуночи до часу ночи, – спросил полицейский с мерзкой рожей.
– Могу я узнать, с какой целью интересуетесь?
Тот, что сидел на столе, чуть из штанов не выпрыгнул.
– Можешь, – прошипел он. – Но только у нас в кабинете. Хочешь?
Макс подумал, прежде чем сказать. Вот что ему нравилось в полиции, так это то, что общение с ними заставляет обдумывать каждую букву тех немногочисленных слов, которые приходится им сказать.
– Нет, пожалуй, – отказался Маркелов. – Давайте здесь.
– Где вы были с полуночи до часу?
– Дома, разумеется.
– Кто это может подтвердить?
– Вы знаете… – начал Макс и осекся. Он знал, что они имеют в виду. Орлова убили. Они пробили все звонки перед его смертью, и – оп-ля, придурок Маркелов как раз решил поиздеваться над потенциальной жертвой.
– Я. Я могу подтвердить.
Макс узнал голос, но еще не совсем понимал, что Маша спасла его.
– А вы, собственно, кто? – спросил мерзкий.
– Я – Маша, – просто ответила девушка. – Мы с Максимом были у него.
– И что, он никуда не отлучался? – недоверчиво спросил второй.
– А вы бы отлучились, когда по вам ползает обнаженная девушка?
Полицейские «зависли». «Милая девушка вполне может заставить представителя власти взвешивать каждое слово», – подумал Маркелов.
– Думаю, нет, – ответил и улыбнулся тот, что поселился на столе Макса. – То есть вы подтверждаете, что находились в квартире Маркелова всю ночь и он никуда не отлучался?
– Да, – уверенно ответила Маша.
– Что ж, тогда у нас вопросов больше нет. Извините за беспокойство.
Полицейские направились к выходу, но тут вдруг один с мерзким лицом остановился и пристально посмотрел в глаза Маркелову.
– А о чем вы разговаривали с Орловым по телефону?
Он едва не признался, не рассказал ментам о телеканале «ТеррорТВ». Надо же, выкрутился. Ни хрена ты не выкрутился, мудак. Тебя спасла девица-ресепшеонистка. Серая мышка, которую ты бы и не заметил, если бы не сталкивался с ней каждое утро. Она была неотъемлемой частью каждого утра, как чашечка кофе или собственное отражение в зеркале.
«Она тебя спасла. Придется ее отпустить».
Максим задумался. Нет. Это его заложники, и он не собирается делать никому поблажек. С его шоу выход только один. Он с нетерпением ждал вечера, чтобы замучить еще одно насекомое. Он хотел убить всех, прежде чем… Вот об этом-то он и не думал. Любому шоу приходит конец. И даже если к названию приставлять циферки 2, 3, 4, это уже будет другое шоу. Он боялся, что и его шоу закончится. Одно дело, если оно закончится с падением на пол отрезанной головы последнего заложника. А другое – если произойдет освобождение. Спецоперация, мать их! Уж тогда-то террористов никто не пожалеет. Попадаться в руки живым нельзя. Он и не собирался. Макс просто хотел досмотреть шоу.
Когда камера выхватила испуганное лицо Маши, он задумался. Максим не любил быть в долгу. Он улыбнулся. Выставил перед собой кулак с выставленным большим пальцем вверх. Макс себя чувствовал Цезарем на гладиаторских боях. Улыбнулся еще шире и перевернул кулак пальцем вниз.
Все закончилось быстро. Девушка даже не вскрикнула. Но вот только Маркелову показалось, что взгляд даже у отрезанной головы был осуждающим. Наплевать. Это его шоу. Его! И оно должно продолжаться!
Он выключил телевизор и уставился в черный экран. Макс заметил, что ничего не смотрит, кроме «ТеррорТВ». Даже его любимый «Дом-2» стал неинтересен. Просмотр новостей также отошел на задний план. Тем более большинство каналов – подконтрольные и правду показывать не хотят. Нет, может, и хотят, но кто же им даст? «ТеррорТВ» единственный канал, подконтрольный только ему.
Утро выдалось, мягко говоря, неудачным. Максим встал с ужасной головной болью, прошел в ванную и взглянул в зеркало. Вид абсолютно разбитого человека. Складывалось такое ощущение, что он не спал неделю. Он себя так и чувствовал. Макс умылся и, вытираясь, пошел на кухню. Погода просто добила его. Дождь забарабанил по карнизу, ветер срывал листву с раскачивающейся березы.
На работу было решено не ходить. Звонить он никому не стал. Холодов все равно пьет. Серая Машка с ресепшена мертва. Он усмехнулся. Она точно мертва. Сомнений быть не могло. Он вернул долг. Максим сегодня хотел досмотреть шоу. До победного, так сказать, конца.