В начале было слово. Афоризмы
Шрифт:
Я знаю только одного-единственного человека, который был счастлив. Это Бомарше, сочинитель «Фигаро». Еще не достигнув тридцати лет, он уже похоронил двух жен и выиграл три процесса.
Вся поэзия лорда Байрона представляется мне намеренно растянутым самоубийством на почве сплина. Благородный лорд только и делает, что водит ножом по горлу, но не лезвием, а тупой стороной.
Теннисон – замечательная половина поэта.
Виктор Гюго был безумцем, который вообразил себя Виктором Гюго.
Лучший французский поэт? Увы, Гюго.
Его духу недостает гармонии. У его музы две левых руки.
Генрих Гейне так ослабил корсет немецкой речи, что теперь даже самый заурядный галантерейщик может ласкать ее груди.
Девятнадцатый век, каким мы его знаем, в значительной степени изобретен Бальзаком. Мы просто выполняем, с примечаниями и ненужными добавлениями, каприз или фантазию творческого ума великого романиста.
Марк Твен и я находимся в одинаковом положении. Мы должны высказывать свои мнения так, чтобы люди, которые иначе повесили бы нас, думали, будто мы шутим.
Прекрасный человек! Он не имеет врагов и не любим никем из своих друзей.
Никогда еще не было такого первоклассного второразрядного писателя.
Марк Твен мой любимый писатель по трем причинам: он писал хорошо, он меня развлекает и он уже умер.
Генри Джеймс был одной из самых милых пожилых леди, которых я встречал в своей жизни.
Мы с Гертрудой Стайн все равно что братья.
Роман о наилучшем устройстве быта детородных частей.
Он пугает, а мне не страшно.
У этого чудовища есть талант.
Валери, несомненно, мелкобуржуазный интеллектуал. Но не каждый мелкобуржуазный интеллектуал – Поль Валери.
Генри Миллер, собственно, не писатель, а неумолкающий говорун, к которому кто-то подсоединил пишущую машинку.
Это не написано – это напечатано на машинке.
Величайший из всех умов, оставшихся в приготовительной школе.
…Литература Больших Идей, которая, впрочем, часто ничем не отличается от дребедени обычной, но зато подается в виде громадных гипсовых кубов, которые со всеми предосторожностями переносятся из века в век, пока не явится смельчак с молотком и хорошенько не трахнет по Бальзаку, Горькому, Томасу Манну.
То, что Х сумел написать такую хорошую книгу, может отбить всякую охоту к литературе.
Фундаментом литературной дружбы служит обмен отравленными бокалами.
Писатели о себе
В одно прекрасное утро я проснулся и увидел себя знаменитым.
Я не такой злой, как кажется. Я раскрасил себе лицо такими страшными красками лишь для того, чтобы в бою напугать моих врагов.
Со мной не случалось никаких событий, наоборот, я сам бывал событием.
Увы, половина человечества не верит в Бога, а другая половина не верит в меня.
«Вы – Борхес?» – «Временами».
Я мыслю как гений, пишу как выдающийся писатель и говорю как ребенок.