В начале пути
Шрифт:
— Этнограф к нам, сирым и убогим, пожаловал, короче, — усмехнулся гражданин с пистолетом. — Добро пожаловать, яйцеголовый!
— Вот, слушай сюда, я расскажу тебе главный секрет долгой жизни в Зоне, — зашептал громко мой первый собеседник.
Тоже, кстати, «Макаров» за поясом — умереть не встать. Мой «Винчестер» здесь пойдет за основной калибр.
— Давай, — соглашаюсь легко.
— Запомни: сталкеры, делающие по утрам зарядку, умирают в сто раз реже остальных, — сказал он и паузу сделал.
Мой ход.
— А почему? — удивился я, надеюсь, достоверно.
— А потому что их
Не лишено смысла и юмора, однако. Посмеялся я со всеми, бутылочку из рюкзака достал, подал собеседнику.
— За наше здоровье, — предлагаю, — от чистого сердца. Мне тут неизвестно сколько Проводника ждать, подскажите, где лучше на ночлег расположиться.
— Забирайся в любой дом, какой понравится — все свободны, — ответил по существу сталкер с бесшумным пистолетом. — В подвалах все занято, шестеро нас. Чего в снаряжении не хватает — прикупи у Сидоровича. Цены, конечно, заоблачные, но лучше без денег остаться, чем без аптечки травму получить. Ты в Зоне, этнограф.
— Про что тебе рассказать, студент? — весельчак по свежим ушам хотел старую лапшу для украшения развесить. — О Черном Камне? О том, как кровосос с контролером поспорили, кого больше сталкеры боятся? Или о Дикой Охоте? Выбирай!
Я, кстати, на самом деле люблю разные истории слушать. Полезно бывает. Но не сейчас. Ничего не произошло, только часовой спину распрямил. Так бывает, когда ствол в пах упирается, знаю — приставлял.
— Разбегаемся! — вполголоса говорю, тихо, но убедительно.
И шмыгнул за забор. Я из неприятностей не выкручиваюсь — раньше ухожу. Они еще сюда идут, а меня уже здесь нет. Народ у костра медлительный подобрался, не послушались они моего совета, а через несколько секунд поздно стало. Два автоматчика в пятнистом камуфляже «Сумерки» к ним подошли. Еще один неудачника с поста привел. А вот и вторая пара — с противоположной стороны. Все в сборе, кроме меня.
— Ну, что у вас в рюкзачках, мясо радиоактивное? Быстро похвастались! — потребовал один из автоматчиков.
Перетрясли их нехитрый скарб моментально, с большим навыком. У автоматчика патроны забрали, точно, у них один калибр. Я видел, как людей убивали, чтобы воду сберечь, меня добротой человеческой удивить трудно. Тут еще как-то все по-детски. Песочница за колючей проволокой.
— Есть еще народ в поселке? — догадался один из налетчиков спросить.
Бывший караульный молча дернулся, типа вздрогнул, а старший группы сразу все понял.
— Уходим, — командует, — и если завтра артефактов не будет, у слепышей радость случится, пир праздничный из шести блюд.
Попятились они до трактора у забора, им прикрылись, и ушли совсем. Оставшийся без патронов владелец укороченного автомата выругался матерно.
— Где этот этнограф? Морду ему набить надо, не мог ясно сказать, в чем дело!
Ну, вот, всегда так. Уйду я от них, злые они. В кармане хрустнул паспорт. Все, бумажка, ты свое уже отслужила, выходить я буду в Белоруссии, стране свободной и безвизовой, лети, Эдичка, легкой пташечкой! Размахнулся документом и кинул его в чердачное окошко. Закрыта страница. Аста ла виста, бэби! И вдоль забора двинулся на запад,
Проснулся я от легкого удара по ноге. Сначала пистолет с предохранителя снял, а потом уже глаза открыл: пулю себе в висок можно и наощупь всадить. Мне сейчас в плен сдаваться нельзя. У меня три Армагеддона на законсервированной базе припрятаны. С ними в руках можно любые условия выдвигать. Не дурак — понимаю. Проще, конечно, прямо сейчас застрелиться, но давно живу — привык уже. Побарахтаюсь. Самоделкин рядом похрапывает, на улице ругань злобная, на севере рокот уже привычный. Хорошо, спокойно. Посмотрел на пол чердака, паспорт поднял. Кто-то выбросил. Эдик. Совсем еще пацан. У меня мой паспорт так и лежит в личном деле вместе с дипломом. Наверное, отдали бы на руки вместе с пенсионным удостоверением.
Прислушался, о чем на улице дискутируют. Быстро понял. Что-то у них тут случилось, пока мы с Витей отсыпались. И сейчас два варианта обсуждалось: уходить дальше в Зону или за забор возвращаться. Мнения разделились. Двое хотели на большую землю, двое на Свалку, еще один — на Агропром, а последний — этнографу морду набить. Чем его он так расстроил — непонятно. Может, человек вообще ученых не любит.
Наконец, кончили они лаяться. Пятеро на дорогу пошли — будут за ограду выбираться. Один остался. Не стал я Самоделкина будить, чужой паспорт в боковой карман рюкзака прибрал. Пусть будет — запас карман не тянет. Он еще полгода годен по срокам. Если патруль задержит, лучше под чужой фамилией маленький срок отсидеть за нарушение режима Зоны отчуждения. Свои документы мы еще в Чернобыле спалили и пепел растерли. От старой жизни у меня немного осталось: часы «Командирские» на руке и жетоны армейские на цепочке. Без них я как голый, да и сдаваться живым нет у меня желания. А карточки номерные банковские уже из новой жизни, их с подполковником из РВСН ничего не связывает. Исчез он, как и не жил тридцать два года на белом свете.
— Эй, там, у костра. Резких движений не делай, спускаюсь, — предупреждаю.
На Витю покосился — спит крепко после приключений наших. Скажи кому, что мы вдвоем спецгруппу уничтожили, никто, на нас глядя, не поверит. А мы и не скажем. Лучше купим носки от «Версаче» и станем крутыми. Как яйца вареные. И путь наш по лезвию неба и бездна у наших ног, и путь, распахнутый в вечность, короче, чем твой плевок. Бризы Атлантики целовали руки, горящие на штурвале, под Антуаном синее море и облака, вдаль над плечом — не встречен, не найден, в небе летит пылающий лайтинг, краткий сигнал, короткий привет на всех языках.
— Кто такой? — меня местный старожил спрашивает. — Как звать?
— Зови меня Стрелком, — предлагаю, — и говори тише, на чердаке напарник спит. А он спросонья злой бывает. Свалили, значит, твои товарищи? Что делать будешь?
Высказался он о товарищах категорично. Выражение «снорки гнойные» меня заинтересовало. Попросил уточнить.
— Ага, прикалываешься, — обиделся собеседник. — Вот когда выскочит из травы прыжком на пять метров мутант в противогазе, вот тогда и посмотрим, какой ты шутник смелый. С оружием у тебя и напарника тоже неважно?