В научных целях

Князькова Нина

Глаза я открыла резко. Встроенные в мой организм биоритмы работали безукоризненно. У меня оставался еще час, чтобы привести себя в порядок, разбудить Валерия и, позавтракав, отправиться в больницу. Но у меня сразу все пошло не по плану. Ванная комната была занята, и, судя по запаху, там был Валерий, который с кем-то разговаривал. Я прислушалась.

– Гермес, – прошипела едва слышно.

Видимо, дух решил взять Валерия под свое крыло и проявился перед ним во всей своей домовитости. А если бы у него нервный срыв случился на этом фоне? Что я с психологически нестабильным мужиком-то буду делать? Дверь открылась, явив моему взору улыбающегося Валерия, одетого в домашние штаны и видавшую виды футболку.

– О, вот и хозяйка проснулась, – проскрипел Гермес, готовясь получить нагоняй.

– А вы, я смотрю, мылись, – скрестила я руки на груди.

– Доброе утро, Клавдия, – мужчина вцепился пальцами в косяк двери и прикрыл веки, чтобы я не видела пелену, подернувшую его глаза белесой дымкой. – Ваш дедушка помог мне. И с одеждой тоже, – он чуть смущенно улыбнулся.

– Дедушка? – Переспросила я.

– Дык, я только и говорил, что где лежит, да как этим пользоваться, – быстро проговорил домовой, понимая мое настроение.

– В следующий раз скажите мне, я сама вам помогу, – сказала, стараясь не злиться.

Он помрачнел.

– Нет…. Я сейчас уже изучил пространство и думаю, что в следующий раз справлюсь сам, – он все же отцепился от косяка и сделал несколько неуверенных шагов в сторону стены.

Я вздохнула. Что ж он так болезненно реагирует? Прихватила его за локоть и уже более ласково направила в сторону двери его спальни.

– Сюда.

– Спасибо, – выдохнул он и нахмурился. – Извините.

– Все нормально, – отмахнулась я. – Сама на взводе сегодня. Не выспалась, наверное. Сейчас я в душ, а потом позавтракаем, – я постаралась убрать командные нотки из голоса.

– И поговорим? – Дернул он подбородком.

– И поговорим, – пришлось согласиться.

С такой скоростью я давно не мылась. И волосы высушила весьма условно. И в одежду влезла молниеносно. И перед дверью гостевой спальни едва успела притормозить, чтобы постучать. Сдула с лица упавшую прядь и выругалась, что забыла заплести волосы в косу. Отрезать их что ли, как делала уже не раз? Но они все равно так быстро вырастают….

Постучать я не успела, потому что дверь передо мной распахнулась.

– На этот раз я вас услышал, – самодовольно заявил Валерий, поправив черные очки.

Еще бы, я специально топала, как слон.

– Идемте завтракать, – я посмотрела на время. Полчаса у нас еще было. На разговор должно хватить.

Гермес расстарался. На завтрак подал не только брускетты с мясом и грибами, но и яичницу с ветчиной (и где только взял?). Так же выставил кружки с теплым отваром, который больше походил на компот.

По мясу я соскучилась. Точнее, дома давно его не ела, потому что частенько приходила в гости к Веронике, где Иннофунтий, видя мои страдания, подкармливал меня мясными вкусняшками.

– Итак, – Валерий Семенович отставил кружку с отваром. – Что мы делаем дальше?

Я догрызла последний мясной бутерброд и вытерла руки.

– Вы пока поживете у меня. Освоитесь, – начала с главного. – Потому что дома для незрячего человека у нас нет, а те, что есть…. Там порожки высокие, лесенки всякие. Надо переделывать. И пока переделывают дом под вас, вы поживете у меня. Да и… дедушка поможет, если что, – пояснила, как смогла. – А по поводу работы…. В десяти минутах ходьбы находится больница, где вам выделили отдельный кабинет. Клиенты будут приходить по записи. Вероника сказала, что вы все равно уволились и не будете против интенсивной практики здесь.

Валерий кивнул.

– Не буду.

– Да, еще вам нужно будет подписать договор о неразглашении, потому что поселок является закрытым, – терпеливо пояснила я. – Рядом находится город Май, где есть военная часть. В общем, все что происходит здесь – это великая тайна.

– Да мне и рассказывать-то некому, – как-то растерянно сказал он.

– Ну и отлично, – ляпнула я. – Тогда проблем не возникнет. Ой, – спохватилась. – Извините.

– Все хорошо. Я рад, что не вызываю у вас чувство жалости, – он улыбнулся.

Я же смотрела на эту улыбку и с грустью осознавала, что вляпалась по самое не могу.

Глава 4

Когда мы вышли из дома, Валерий снова не мог надышаться.

– А можно мы до больницы прогуляемся пешком? Вы говорили, что она здесь недалеко, – он задрал голову к небу так, чтобы на его лицо падали редкие снежинки.

– Можно, – я снисходительно улыбнулась.

Давно я не встречала людей, которые бы так искренне радовались снегу и чистому воздуху. Даже когда мы пошли вдоль по улице, казалось, что Валерий прислушивается и принюхивается ко всему. Это было нетипично для людей, поэтому я задала ему вопрос. Он смущенно опустил голову.

– Знаете, я, когда понял, что безвозвратно теряю зрение, принялся активно развивать другие органы чувств. Я ездил в лес после дождя, нюхал кору деревьев, трогал её. Трогал траву, валялся в снегу, чтобы запомнить ощущение, – он вздохнул. – Ну, вы понимаете…. Если я упаду в снег, я не только вспомню эти эмоции, я еще и увижу их в своем сознании. Да, не так ярко, как обычные люди, но все же.

Не знаю, что мной двигало, когда я пихнула его в сугроб, рядом с которым мы сейчас проходили. Наверное, ребячество какое-то взыграло. Валерий от неожиданности замер в белой каше. Я тоже. Блин, дура какая-то. Взяла и запихала незрячего человека в снег.

– Ну что, вспомнили? – Решила я отмереть и шагнула к нему.

Валерий провел рукой в перчатке по снегу и… вдруг громко рассмеялся.

– Вспомнил….

Решив, что три минуты смеха ему зрение не вернут (хоть смех и полезен для здоровья), я все же помогла ему выбраться из сугроба.

– Извините, – проворчала, отряхивая его одежду от прилипших снежинок.

– Не стоит. Я рад, что вы так сделали, – хохотнул он в ответ. Кажется, его до сих пор не отпустило. – Знаете…, это впервые с шестнадцати лет, когда я по своей воле валялся зимой в сугробе.