В небе и на земле
Шрифт:
Во-вторых, как нужно действовать, чтобы прекратить вращение самолёта? Если штопор перевёрнутый, т.е. ты висишь на ремнях, то следует «дать» ногу, противоположную вращению самолёта. Через несколько секунд (т.е. через полтора витка) нужно взять ручку НА СЕБЯ. А в обычном штопоре сначала «дают» ногу, противоположную вращению самолёта, а через полтора витка дают ручку ОТ СЕБЯ. Вращение и в том, и в другом случае прекращается, а самолёт выводится из пикирования.
После этого мною были объяснены способы выполнения всех фигур высшего пилотажа. Далее последовало практическое выполнение всеми без исключения инспекторами всех фигур высшего пилотажа и в конце - выполнение обычного штопора. Я предупредил, что если у кого-то произойдёт случайный срыв в перевёрнутый штопор, то действовать надо так, как я рассказал.
Все инспектора проделали весь высший пилотаж. Только один из них сорвался в перевёрнутый штопор при выполнении петли, но действовал правильно, вышел из штопора и, ликующий, доложил: «Спасибо, товарищ генерал, за указания. Всё в порядке, я цел!». Этот случай особенно хорошо подтвердил возможность надёжно летать на «Аэрокобрах» и, главное, вселил уверенность в остальных лётчиков. Комментарии, как говорится, излишни. Те, кто подсмеивался надо мной, «поджали хвост». Я только не мог понять, почему это было поручено мне, когда есть высшее научное учреждение Военно-воздушных сил - Научно-испытательный институт. Это, конечно, было одной из выходок А.А.Новикова. Вопрос никто не мог решить, даже научное учреждение, авось Громов решит - он же профессор, к тому же по специальности «Техническая эксплуатация самолётов и моторов». Одобрения этой моей работы не помню.
Этот случай с «Аэрокобрами» напомнил мне другой похожий случай, произошедший уже после войны, когда я служил в Дальней авиации. Главный маршал авиации А.Е.Голованов решил организовать в Дальней авиации воинскую часть из истребителей. Выполнение этой задачи он возложил на меня. Необходимо было переучить лётчиков - с тем, чтобы они могли летать на «Яках». Это переучивание происходило на аэродроме недалеко от Саратова, чуть вверх по Волге. Весь состав переучивающихся сначала прослушал мои установки, которые необходимо учитывать при вылете на самолёте другой конструкции. Особенно пришлось предупредить о расчёте захода на посадку молодых лётчиков. У них, как правило, ещё не было привычки к вариативности изменений условий, зависящих от силы ветра, и поэтому правильно рассчитать заход на посадку они не могут. Предупреждение заключалось в том, как исправить этот пробел, т.е. не смущаясь и не волнуясь просто уйти на следующий заход. Эта беседа помогла одному из молодых лётчиков, который приземлился точно только с четвёртого раза. Всё переучивание прошло без единой поломки. Чтобы никто из истребителей не потерял ориентировки при перелёте в свою часть, Голованов распорядился предоставить опытные экипажи на многоместных самолётах в качестве ведущих. Все перелетели благополучно. Я был вполне удовлетворён своей работой. Педагогика - эта работа мне по душе.
* * *
Я не буду больше описывать отдельные эпизоды, связанные с Великой Отечественной войной. О Великой Отечественной войне написано достаточно много книг, как военными теоретиками, так и участниками войны, с разбором различных операций. Героика, искусство владения оружием, преданность бойцов нашей Родине, самоотверженность, доходившая до крайних пределов - до сознательного самопожертвования, проявленные советскими воинами ради достижения победы над врагом - убедительны и достойны преклонения. Но невозможно обойти молчанием соображения о смысле войны, её целях и причинах возникновения, её окончании.
Именно в Европе возникла идея фашизма. Чем отличался период распространения бредовых мыслей Гитлера от тех времён, когда народы одной нации нападали на другие: убивали, сжигали, уничтожали всё на своём пути, и в первую очередь, людей - их жилища, их средства к существованию, их культуру? Сталин просчитался, дав согласие Гитлеру «не трогать его», пока он разгромит Европу. Думал, что потом он ослабеет и не сможет напасть на нашу страну, и что СССР выиграет время. Хуже - Сталин поверил в то, что Гитлер не нападёт на нас. Его величайшая ошибка очень дорого обошлась советскому народу. Но при, казалось бы, невообразимо-сложной и труднейшей обстановке, победа оказалась на стороне благороднейших идей. Они не могли не восторжествовать. У Гитлера в руках была вся Европа - Рур, Донбасс; уйма рабочих рук, тотальная мобилизация, союзники. СССР сумел передислоцировать весьма многое из промышленности, дать новую технику, как авиационную, так и наземную, в фантастически короткие сроки, и авантюра Гитлера потерпела крах. Наши «союзники» открыли «второй фронт» лишь тогда, когда можно было «загребать жар чужими руками». Да и то чуть не опоздали. А когда невиданная в мире война кончилась, то, увы, идея агрессии так и не была устранена.
В самом духовном облике фашизма нет ни капли благородства и человечности. Вспомним историю. Ещё в 1812 году Наполеон приказал поставить памятник… русскому солдату, чтобы все помнили, как нужно защищать свою Родину. Этот солдат из маленькой группы русских остался один, окружённый французами. Они кричали ему: «Храбрый русский, сдавайся!». «Нет, не сдамся» - был ответ солдата. Расстреляв все патроны, он отбивался штыком, но сила победила силу.
Пётр I разбил шведов под Полтавой. Забранных в плен генералов он усадил за стол «пиршества победы». И «за учителей своих заздравный кубок поднимал». Вот ещё когда всплывали черты проявления человеческих чувств. А теперь - фашисты девочку (!) заставили ходить по снегу босиком в одной нижней рубашке и казнили позорной смертью - повешеньем! И это за геройскую защиту лучшей идеи в мире, за защиту своей Родины.
* * *
После окончания войны, в ВВС долго шла настройка на новые задачи. Настолько долго, что в этом пришлось разбираться специальной комиссии. Она поставила все точки над «i», после чего наметилось перспективное направление в работе. Период затишья в ВВС я использовал для написания небольшой книжки, темой которой стал опыт моей работы над совершенствованием своей психической деятельности (она содержится в данном издании.). В это время я был назначен в Дальнюю авиацию, к Главному маршалу авиации А.Е.Голованову, на должность его заместителя по боевой подготовке, где и проработал несколько лет. В этот период в Дальней авиации не могло развернуться творчество. А.И.Шахурин (в то время нарком авиационной промышленности) мог бы вспомнить, как я его убеждал во время кратких посещений с фронта, что нужно строить дальние стратегические бомбардировщики, ибо мы можем оказаться в тяжёлом положении. Но голос мой был «гласом вопиющего в пустыне». Да это и понятно! Ведь нашей авиацией командовали либо кавалеристы, либо наземные военные специалисты. Светлым лицом был Главный маршал авиации А.Е.Голованов - инициативный, умный, талантливый человек, который хоть и на устаревших самолётах, но сумел организовать Дальнюю авиацию. Увы, впоследствии Правительство неожиданно решило подчинить Дальнюю авиацию Командующему ВВС. Голованов категорически протестовал. В то время Дальнюю авиацию, конечно, целесообразнее было бы оставить в подчинении Ставки Верховного Главнокомандования. Как показала война (да и учитывая просторы нашей Отчизны), концентрация сил, в том числе и воздушных, и подчинение их Ставке, во всех случаях было решительно оправдано на практике. Я не берусь углубляться в специфику этой темы, но хочу высказать несколько своих мыслей по применению нашей авиации на войне.
Авиация - это такой вид оружия, в котором особенно большую роль играет качество, а не количество. Это относится и к технике, и к выучке людей. Авиация сильна своей подвижностью, способностью к быстрому изменению нацеливания и способов поражения. Применение авиации выражалось главным образом в её использовании в «работе по переднему краю». А это играло большую моральную роль не только в воздействии на противника, но и наши войска. Дальность полёта, радиус действия наших бомбардировщиков и штурмовиков не позволяли использовать их в полной мере по другим важным объектам, например, для нанесения ударов по аэродромам противника в желаемом масштабе, по промышленным центрам, скоплениям военной техники в тылу и т.п. Фашисты держали свою авиацию, особенно бомбардировочную, большими соединениями на аэроузлах, сильно защищённых зенитной артиллерией, иногда прикрытыми и истребителями. Они могли себе это позволить, так как дальность их бомбардировщиков превосходила дальность Пе-2. Наш отличный бомбардировщик Ту-2 по неизвестным мне причинам появился на фронте лишь в самом конце войны. Хотя ко мне на Калининский фронт 2 самолёта Ту-2 были присланы для пробного боевого испытания ещё в 1942 году. После их применения в боевой обстановке я дал оценку о них, как о самолётах значительно более перспективных по сравнению Пе-2 и по скорости, и по бомбовой нагрузке, и по лётным качествам. Я сам летал на Ту-2 с большим удовольствием. Характеристику этого самолёта я предоставил начальству, в том числе и А.И.Шахурину. И замена в производстве «Ту-вторых» «Яками-7» было неправильным. Эта крупная ошибка объяснялась, очевидно, доверием авторитетам, а не знатокам.
Пе-2 был с недостатком: его посадочный угол был немного больше, чем критический угол атаки крыла. Поэтому посадка не могла производиться точно на три точки. В последний момент приземления самолёт раньше времени «проваливался». В воздухе он был устойчив и хорошо управляем.
Наши самолёты, как правило, на земле маскировались малыми группами, со слабой зенитной охраной. Но надо отдать должное: такой способ был хорош и правилен, при налёте противника наши потери были ничтожны.
И ещё: у нас важным считалась массовость, в противовес качеству. А это являлось показателем слабости нашей авиационной культуры. Наши лётчики, особенно истребители, прибывали на фронт как пополнение, имея иногда всего 8-10 часов налёта на боевых самолётах. Как говорили командиры полков, такие истребители «кроме капота мотора перед собой, ничего и не видели». Потери из-за этого у нас, как людские, так и самолётные, были очень большие, а главное - неоправданные. Вот к чему приводила концепция: количество, а не качество. Промышленность в трудных условиях производила огромное количество техники, которая терялась попусту благодаря неподготовленности молодых лётчиков. Что же это - неверие в способность подготовки качественных лётчиков?
Я не могу упрекнуть себя в том, что я не высказывал (причём неоднократно) своего мнения по поводу возможного и нужного улучшения качества подготовки лётчиков для фронта.
Сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков тоже решалось у нас неправильно. В этих случаях защита была совершенно неэффективна, так как наши истребители шли на скорости, равной скорости бомбардировщиков. На такой пониженной скорости они сами бывали жертвой нападения: не имея скорости, они не имели своей основной силы - скорости и манёвра. Необходимо было значительное многоярусное превышение высоты (когда они шли в два слоя на разных высотах). В таких случаях истребители противника не могли атаковать наши бомбардировщики, не будучи атакованными нашими истребителями, которые с высоты могли быстро набрать любую скорость и пресечь атаку противника.