В небе великой империи
Шрифт:
Четыре точки на локаторе вспыхнули неожиданно и тут же две из них, приобретя реальные контуры однотипных с ним истребителей СУ-27 пронеслись над ним сотней метров выше, с набором высоты расходясь в разные стороны. „Очевидно, и им приказано не показываться „Боингу“ на глаза“ — усмехнулся майор — „что ж, тем лучше.“ Затем, увидив бортовые номера, с некоторым удивлением Хорев отметил, что это были машины его авиаполка. Впрочем, догнать его большого труда не составляло, СУ-27 с легкостью выдавал скорость в три раза выше той, с которой он сейчас летел в хвосте „Боинга“. Тут же
г. Волхов, аэродром ПВО, время 14.00
— Да, это он! — услышав в наушниках доклад командира группы, повернулся к присутствующим полковник Шульгин — идет за „Боингом“ курсом 2-0-1, удаление пятьсот метров.
Майор Малышев, окаменев, никак внешне не отреагировал на это заявление, а только что прибывший вертолетом на аэродром генерал-лейтенант Линьков схватился за телефон.
— Да, это он — не представляясь, тихо повторил генерал слова Шульгина — какие будут приказания? Слушаюсь!
Линьков откашлялся и взглянул на офицеров в диспетчерской.
— Приказано сопровождать его не провоцируя и не предпринимая активных действий. Если возможно, уговорить вернуться на аэродром.
„Его уговоришь“ — мелькнуло в голове у Малышева, знавшего майора не первый год.
— Можем пообещать ему освобождение от любого преследования, ограничиться увольнением со службы… — продолжал генерал.
— И что, действительно это так ему сойдет? — удивленно спросил Шульгин.
Линьков изменился в лице.
— Я этого подонка задушу своими руками! — прорычал он — но пообещать мы ему можем что угодно!
Малышев почувствовал себя неуютно.
— Сбить его имеем право только при условии обеспечения безопасности „Боинга“. Если это условие удастся соблюсти, уничтожить немедленно! — генерал обвел присутствующих тяжелым взглядом — сообщите об этом своим людям, полковник!
Подмосковье, дача председателя ФСБ, время 14:10
Председатель, поморщившись, вытянул уставшие ноги к жарко натопленному камину. Годы давали о себе знать и вены курившего всю жизнь Председателя плохо справлялись со своими обязанностями, отчего руки и ноги его всегда мерзли. С год назад курить он бросил, на удивление легко, но было уже поздно. То, что ушло навсегда, вернуть невозможно. И не только в сфере здоровья…
В дверь просторной, отделанной дубовыми панелями комнаты постучали. Не проронив ни слова, Председатель повернул голову. Давно отработанный ритуал в этой ситуации допускал молчание. Личный секретарь, подтянутый сорокалетний полковник с голубыми погонами ФСБ, прошел на середину зала и встал за спиной Председателя.
— Алексей Алексеевич, только что Линьков выяснил обстановку в Волхове. Информация полностью подтвердилась. Два звена перехватчиков обнаружили угонщика, который плотно ведет лайнер, готовый в любую минуту открыть огонь. Уничтожить его в данный момент нет никакой возможности. На связь с наземными службами он не выходит, не поддерживает радиообмен с преследующими его пилотами.
Председатель медленно кивнул. Мучивший и не дававший ему спать в последнюю ночь приступ боли в ногах ещё давал о себе знать тяжестью и покалыванием где-то внутри.
— Экипаж „Боинга“ обнаружил преследование?
— Доподлинно нам это неизвестно, но вообще маловероятно. Пассажирские машины обычно не имеют радаров кругового обзора.
— Оперативная информация по этому рейсу уже подготовлена?
— Да, и ничего утешительного в ней нет — полковник работал с Председателем не первый год и мог себе позволить определенную вольность в речевых оборотах — на борту „Боинга“ находится как минимум одно лицо, любые неприятности с которым, если они произойдут по нашей вине, могут очень негативно повлиять на внешнеполитическую ситуацию для России.
Председатель взглянул на своего секретаря с вопросительным удивлением. Такое чувство как беспокойство было уже давно этому человеку неприсуще.
— Что вам удалось выяснить?
— Наша резидентура в Вашингтоне сообщила вчера о некоей загадочной миссии сенатора Робертса, что повлекло его неожиданный отъезд из Штатов, хотя официально он находится в отпуске на своем ранчо. О сути этой миссии, как и о пункте назначения до сей поры ничего известно не было. И вот информатор в Швеции сообщил, что его агенты обнаружили сенатора, садящегося на самолет. Как раз этот рейс, „САС 3314“.
— Сенатор Робертс, этот старый мошенник… — задумчиво проговорил Председатель.
— Так точно — полковник улыбнулся краешками губ.
— Сенатор сам является для нас проблемой. Как известно, он активный сторонник сближения с Китаем и имеет много единомышленников…
— И много противников — вставил полковник.
— Да… — не обратив особого внимания на его замечание продолжал Председатель — и тем не менее… Может быть, позволить майору навсегда избавить нас от этой проблемы? — блаженно прикрыв глаза от согревающего ноги тепла, спросил расположившийся в кресле старый человек.
— Думаю, это принесет нам больше головной боли, чем выгод — серьезно ответил полковник.
— Дело не в головной боли, Валера — упоминание о любой боли вызывало у Председателя самые неприятные ассоциации — это было бы полезно для страны, мы избавились бы от могущественного противника, который может через несколько лет стать президентом США… Но здесь, у нас, времена изменились. Если сенатор сгорит в воздухе, американцы потребуют провести расследование и эти трусы в Кремле выложат им все карты… Подобного мы с тобой не переживем — усмехнулся Председатель — так что рыба гниет с головы, а головная боль здесь непричем… Совсем непричем…
Председатель мог позволить себе откровенничать в присутствии полковника. На пост личного секретаря к таким персонам люди со стороны не попадают и полковник был обязан ему всем. Пятнадцать лет назад именно будущий Председатель вытащил из пропахшего водкой и комарами гарнизона в Забайкалье маленького особиста. Конец Председателя означал и его конец, о чем знали оба.
— Ладно — старик тряхнул головой, отгоняя бесполезные мысли — что было, того не вернешь. Исходить будем из того, что картины отдать мы не можем. Особенно сейчас.