В небе великой империи
Шрифт:
— Предположительно всё должно быть так — задумчиво проговорил Хорев — я меняю после взлета курс и сажусь на хвост „Боингу“, это ясно. Иду я за ним на расстоянии метров двести-пятьсот и чуть выше, чтобы не глотать его дюзы. Выйти на цель нужно будет аккуратно, чтобы он меня не заметил и как только я устанавливаю с ним визуальный контакт, то включаю радары ракетного наведения. Это моя гарантия и что ещё важно — Хорев сделал паузу, затягиваясь сигаретой — те перехватчики, которые будут посланы за мной, сумеют засечь, что я его облучаю и доложат на землю, что я в любой момент могу произвести пуск. И это правда.
Василий Петрович смотрел на
— Я могу сопровождать его до китайской границы — сухо и по-деловому продолжал Хорев, не замечая произведенного на Моргунова впечатления — это как раз нужные тебе восемь часов. Дальше идти не могу, потому что китайцы в такой ситуации церемониться не будут, собьют меня, а могут долбануть и „Боинг“, подумают, что это спланированная провокация. Но и как мы с тобой уже говорили, международная огласка нам ни к чему. Так что будь любезен, в восемь с половиной часов уложись.
— Ты говорил про девять — встрепенулся Моргунов.
— Послушай — насмешливо прищурился Хорев — ты бы хотел катапультироваться над китайской границей, не зная в какую сторону тебя ветром сдует? Кажется, китайский паспорт ты мне не приготовил, или? К тому же если мой самолет упадет на узкоглазые головы, мы с тобой получим такой международный скандал, что тошно станет. А вдруг наше правительство после этого сачканет и выложит всю правду? За нами всю жизнь будет охотиться Интерпол и все спецслужбы мира. В общем, у тебя есть восемь с половиной часов. Максимум.
Василий Петрович согласно кивнул, аргументация была неоспоримой. Буквально его собственной! Но Моргунов не подозревал, что важнее всех вышеприведенных доводов для Хорева существовала ещё одна причина, называть которою он считал неуместным — это касается только его, дело сугубо личное.
— Так что жду твоего сигнала. — летчик дружески похлопал Василия Петровича по плечу, коснувшись кончиками пальцев кармана, в котором лежал радиотелефон — Ну ладно — сменил он тему — мы уже много о моих действиях говорили, теперь расскажи, как ты будешь крутиться.
Моргунов устроился поудобнее, отгородившись воротником пальто от холодного мартовского ветра. Этому человеку он теперь доверял полностью и скрывать какие-то принципиальные вещи от него бессмысленно. А доверие, напротив, как известно, обязывает. Василий Петрович закурил бессчетную сигарету и выпустил задумчиво колечко дыма.
— Значит так — он сосредоточено посмотрел на тлеющий пепел — ты связываешься со мной перед взлетом, когда всё будет готово. Это — сигнал для меня. Я выжидаю то время, которое тебе нужно, чтобы сменить курс и приблизиться к лайнеру…
— Полчаса — вставил Хорев.
— Полчаса — согласился собеседник — затем я звоню в посольство, доходчиво объясняю им ситуацию и предъявляю наши условия. Очевидно, они мне не поверят, но проверить информацию будут должны, не могут не проверить, терроризм стал ведь частью нашей повседневной жизни, как пишут в газетах, не так ли? — Моргунов улыбнулся — проверят хотя бы для того, чтобы снять с себя ответственность. И когда они получат полное подтверждение моих слов — Василий Петрович не скрывал своего торжества — через примерно ещё полчаса появлюсь я лично!
Хорев посмотрел на него не скрывая удивления.
— Имея информацию о серьезности наших намерений они не тронут меня и пальцем. Явиться туда без предварительного звонка было бы большим риском, сочтут за психа и сдадут в полицию. Потом конечно, когда триста человек лишатся жизни, они об этом пожалеют, но легче никому не станет. А так… Нет, я ничем не рискую — Моргунов отрицательно покачал головой. Загримироваться, правда придется, но это мелочи. То, что я явлюсь лично, окажет очень сильное психологическое давление, они поймут, что мы рискуем всем и терять нам нечего. Так что картины они отдадут… Ну об этом я тебе уже говорил. Теперь слушай дальше. Слежка нам не грозит, я сумею её обрубить. Меня будет ждать маленький самолет с пилотом и мы летим в Африку, через пролив. Там подготовлено убежище, там же поменяем картины на бабки — Моргунов раздраженно отметил, что в его лексиконе стали мелькать жаргонные словечки — „очевидно бытие определяет сознание“ — и немного переждем, не будет ли огласки. Ты приедешь в Европу, скажем, в Италию, и обоснуешься там где-нибудь с американским паспортом, на первых порах тебе хватит тех денег, что ты получишь от меня сейчас. Свяжешься со мной по номеру, который сейчас дам и я привезу тебе твою долю. Обманывать друг друга нам смысла нет. Если ты не получишь денег, то очень скоро окажешься в полиции, а это потянет всех. Играем честно — Моргунов взглянул летчику в глаза.
— По плану огласки быть не должно — задумчиво произнес Хорев — а если всё же будет?
— Тогда — помолчав, ответил Моргунов — от нас потребуется только большая осторожность. Документы надежны.
— Ты тут всё говорил „мы“. Кто задействован ещё?
— Человек, который нашел покупателя и ведет с ним переговоры.
— Ты в нем уверен? — будучи знаком с Моргуновым едва ли час, Александр чувствовал с ним удивительное единство. Очевидно, они оба слеплены из одного теста…
— Он трус, но далеко не дурак. Да и рискует меньше всех — вопрос летчика совершенно не удивил Моргунова. Подсознательно он тоже чувствовал куда большую близость с этим человеком, чем со своим старым партнером. Находить общий язык с Роговым было куда сложнее.
— Ну что ж — к некоторому ещё удивлению Моргунова, летчик взял инициативу на себя — я думаю, стоит рискнуть. По рукам?
Моргунов удовлетворенно кивнул и пожал протянутую руку.
— Я чувствовал, что мы с тобой поладим. Итак?
— У меня краткосрочный отпуск, награда за хорошие летные показатели. Через неделю я возвращаюсь в часть.
— Прекрасно. Скоро у тебя будут такие летные показатели, что твоё начальство враз поседеет — Моргунов уже совсем по-дружески ткнул Александра кулаком в плечо.
Хорев ответил ему загадочной улыбкой. Василий Петрович достал из дорожной сумки пакет с деньгами и документами и прикрыв всё это от посторонних взглядов полою пальто, приложил туда же спутниковый телефон с зарядным устройством.
— Здесь всё, что тебе нужно. Сможешь пронести это на базу и в самолет?
Хорев бросил оценивающий взгляд.
— Смогу.
— Ещё одна проблема — Моргунов потер ладонью небритую со вчерашнего дня щёку — какие условия для выхода на связь?
— С базы я говорить не могу, только единственный раз, перед вылетом. Там всё пеленгуется. Но воскресенье у меня всегда свободно и я бываю в городе. К радиотелефонам у нас ещё не очень привыкли, так что ты мне не звони, ещё заметит кто-нибудь. Выходить на связь буду сам.