В некотором роде волшебник
Шрифт:
– Смерти, - эхом подхватил Септимус.
– Мне жаль. Я видела множество таких дорог и ни одна из них не значила для меня столько, сколько значат ваши. Но я всегда с трепетом ожидала их окончания. Поэтому что потом для меня наступало очередное падение в пустоту, а после - очередное возвращение в никуда. Мир непрестанно меняется, Септимус. Я давно свыклась с этой мыслью. Но даже таким, как я, нужна Постоянная - маяк, который будет сиять во мраке Вечности. И мне осторепенело
Септимус стоял, опустив голову. Как же ему хотелось, чтобы возница поскорей объявил об отправлении экспресса! Но дорожное расписание не пожелало перекраивать себя в угоду Моменту.
В голове пульсировало: "Что-то сказать, надо ей что-то сказать. Трюкнуть банальность о жизни сегодняшним днем? Порассуждать о мотивах? Цинично заметить, что она спасла Нисидзиму исключительно из эгоистичных побуждений?"
Острая, как зубочистка, мысль пронзила уставший мозг Септимуса:
– Говоришь, ты спасла Нисидзиму, чтобы нас не утянуло в нулевое измерение?
– Угу, - небрежно отозвалась Мирра.
– И потому что хотела обеспечить себя компанией на ближайшую вечность. В твоем возрасте, Септимус, пора бы уже знать: Вселенной движет Его Величество Эгоизм!
– И ты догадалась, - продолжил Септимус, - что Нисидзима - Душа, только когда его неудачно облили водой на арене?
– Самую суть уловил ты, юный ученик!
Септимус хитро прищурился:
– Ну да. Только вот жетон ты у него стянула гораздо раньше, в самом начале мятежа.
– Нда?
– Да.
– Э...Кхм...Так ведь я хотела из сейфа расписки забрать!
– Ясно! Понимаю-понимаю! Сочувствие и жалость - для лохов!
– Дурак ты, Септимус, и уши у тебя холодные. Пойдем в карету, пока её бешеный верблюд не унес.
– Пойдем. Но, знаешь, по-моему, здесь не водятся верблюды.
– Спятил? Пустыня и без верблюдов?! Зараза...Эта какая-то неправильная пустыня, совсем неправильная!
– А чего ты ожидала? Это ведь пустыня вокруг Куша!
– Ладно, пускай не верблюды, но хоть зебры какие завалящие здесь должны быть?!
– Разве зебры водятся в пустынях?
– Конечно! Тем более в окрестностях Куша! Зебры - они ведь какие? Не поймешь, то ли черные, но в белую полосочку, то ли белые, но с гнильцой.
– Черные, белые, белые, черные...Может, они вообще золотые, только для маскировки раскрашены!
– Ну да, золотой - цвет денег.
– И солнца!
– И денег
– И солнца!
Возница щелкнул кнутом. Набирая ход, экспресс помчался, оставляя за собой длинный песчаный шлейф.
Примечания
Жижепровод (ранее - жидкопровод) - аналог водопровода. Субстанция, которая льется из труб в местных домах, по своему химическому составу имеет очень мало общего с водой. Это вещество еще не твердое, но и уже не газообразное. Что в прошлом столетии давало снование относить её к жидкостям. Однако Жэкус Химикариус на XVII Конгрессе магов-химиологов убедительно доказал, что в трубах под воздействием неведомых магических сил вода превращается в особую разновидность плазмы - жижу.
Пиктэма - буква древнего алфавита, а также слово на древнем языке.
Биоптикуляр - аналог бинокля, но с дополнительными функциями усиления звука.
Освещатель - аналог фонарика. Фитиль из флуоресцентного магиоволокна работает от искусственного кристалла с высоким уровнем магического заряда.
Настопники - аналоги носков. Были придуманы имперскими модельерами семьдесят лет назад, поэтому Мирра о них ничего не знает.
Канчиль - карликовый олень.
Удивительный факт: в мире, где магия - часть повседневности, нет ни фокусников, ни карточных шулеров в нашем понимании. Мошенники и артисты здесь делают ставку на использование всевозможных магических кристаллов и снадобий, нисколько не надеясь на ловкость собственных рук.
завоеванные и присоединенные территории не в счет.
Клуб - национальная разновидность таверны Эс-Марини.
Чай - это сухие измельченные семена, листья и побеги чайского кустарника, а также напиток из них. Несмотря на одинаковые названия, местный чай не имеет ничего общего с привычными для нас сортами чая, что в свое время стало пренеприятным сюрпризом для Людвига и едва не стоило жизни персоналу одной красноградской таверны.
Благодаря новаторским разработкам в области жизнелогии была выведена порода сверхвыносливых лошадей, способных развивать скорость до двухсот километров в час. После войны экспресс-коней задействовали в пассажирских перевозках.