В некотором роде волшебник
Шрифт:
– Бред. Никакой логики. Если он Душа, почему он...да хотя бы почему он испугался дороги смерти?
– Вероника тебя заразила глухотой головного мозга? Я ведь ясно сказала: он - будущая Душа. Он и сам пока не догадывается, в кого он превратился.
– Я не понимаю! Как можно быть существом из нулевого измерения и не знать об этом?!
– Да потому что он - не из нулевого измерения! Он - человек! Он останется человеком до самой смерти! Остальное случится после. Нулевое измерение, Септимус, охренительно сложная штука. В нем живет куча разных...существ. В нем постоянно бушует волшебство. Люди исследовали часть нулевого измерения и возомнили себя экспертами в устройстве Вселенной. Но правда в том, что даже обитателям Той Стороны неведомы все тайны нулевого измерения. Пустота не отвечает на вопрос "почему?" Она ставит перед фактом: так случается. Случается,
Септимус сглотнул:
– Значит ты...была человеком?
– Две тысячи лет назад, - носком туфли она прочертила на песке линию.
– Зеркало. У него есть единственное предназначение, простое и однозначное, как...выстрел в голову. Зеркало существует, чтобы отражать реальность. Люди искажают природу зеркал: вставляют их в роскошные рамы и вешают на стену в качестве финтифлюшек. Большего бреда и представить нельзя: оценивать красоту зеркала по его раме! Не говоря уж о том, что к зеркалу вообще неприменимо понятие красоты! Но люди во все времена придавали внешности непомерно большое значение. А я нет. Я любила свое зеркало во всей его простоте и неказистости.
– Но почему, - сдерживая стон, протянул Септимус, - почему зеркало?
– Потому что в его отражении я была красивее и добрее, чем в своих собственных глазах! Оно видело то, что не видели другие, чему не верила я сама. Мое зеркало, мое прекрасное зеркало! Безупречное, благословенное! Оно показывало мне уродство тех, кто мнил себя эталоном красоты и морали, оно убеждало, что сама я вовсе не такая омерзительная, какой себя считала. Но я так и не смогла поверить его словам! Мне нужно было, чтобы зеркало твердило их снова, и снова, и снова - бесконечно! Я боялась лишь одного: потерять его. И со временем...что-то изменилось. Я думала, это болезнь: есть и спать мне хотелось все реже, а еще я всегда чувствовала, когда моему зеркалу угрожала опасность. В конце концов я умерла.
– Как?
– вопрос сам собой сорвался с губ, хотя Септимус осознавал всю его бестактность.
– Меня убили, - сухо пояснила Мирра.
– Отец хотел внуков, меня замуж не брали, а моя младшая сестра не имела права завести семью раньше меня. Можно было, конечно, сбагрить меня, всучив какому-нибудь старому импотенту, но отец решил улучшить генофонд.
Внезапно она рассмеялась:
– Как они лоханулись! Прикинь прикол: вваливается, значит, ко мне целая толпень...
– Мирра, - прервал её Септимус, - может, хватит паясничать?
– Мог бы и помолчать, - Мирра изобразила обиду, - я, между прочим, тут о своей смерти рассказываю. Имею право выбрать любой стиль повествования!
Септимус развел руками:
– Без базара!
– Во, - удовлетворенно кивнула Мирра, однако напускная веселость уже осыпалась с нее, как плохо приклеенные блестки с елочной игрушки.
– Подозреваю, дело в том, что мы с моим зеркалом к тому моменту уже окончательно стали принадлежать нулевому измерению. В этом мире оставались только наши материальные оболочки. И когда меня убили, образовалось нечто вроде межпространственного водоворота. Мой дом со всеми людьми утянуло на Ту Сторону. Помнишь пещеру, где вы нашли чаровское зерцало? К твоему сведению, это некогда были мои покои. За две тысячи лет штукатурочка, конечно, облетела, да и мотания между пространствами даром не прошли, но если покрасить потолок и поклеить обои с котиками...
– Мирра!
– Я слишком поздно догадалась, что Нисидзима - без пяти минут Душа города. Дура, конечно. Но сам посуди: я-то стала Душой туеву хучу столетий назад. Поистерлись воспоминания-то. Хотя если б я выслушала Пум!.. Ты ведь знаешь: вода помогает мне восстанавливать силы. Не знаю, в чем причина, но вода очень чутко реагирует на мою магию. Началось это, еще когда я была жива. Поначалу я не умела это контролировать, позже освоилась.
– Вода, которой Нисидзиму облили на арене!
– вспомнил Септимус.
– Ага. Он ещё не умеет черпать из воды силу, поэтому получается фигли что и сбоку бантик. Не беда, у него все впереди.
– Так зачем было его спасать, если он все равно никогда не умрет по-настоящему?!
– Логикус кастратус! Это у тебя, видимо, от недосыпа. Включи голову: когда меня убили, в нулевое измерение ухнулся целый домина, а ведь я была связана всего-навсего с зеркалом. Прикинь, что произойдет, когда копыта отбросит человек, связанный с целым городом! Да тут полпустыни схлопнется! И лично я предпочла бы в этот момент находиться от Нисидзимы подальше.
– Но ведь он ещё не умер, не переродился, - возразил Септимус.
– Что если он, к примеру, кого-то полюбит, или Куш ему надоест.
Мирра покачала головой:
– Пути назад нет. Не знаю, как он проведет свою жизнь. Может, завтра его прирежут и бросят гнить в пустыни, может, он уедет из Куша, женится и умрет через много лет в собственной постели, окруженный любящей семьей, итог один - момент смерти станет точкой отсчета его Бесконечности.
Септимус нахмурился:
– Ты не можешь знать наверняка. Ты ведь даже не сразу поняла, что он Душа. Он почувствовал твою магию, а ты его - нет.
Мирра поджала губы:
– Может, и почувствовала, но не поняла. Я ведь никогда прежде не встречала другие Души, я только слышала их голоса.
– Не встречала?
– удивленно переспросил Септимус.
– Разве в нулевом измерении вы не...- он запнулся, подбирая подходящее слово, - не общаетесь?
Мирра поморщилась:
– "Общаемся"? Ты считаешь, нулевое измерение - это нечто вроде реального мира, только в багрово-черных тонах и без системы канализации?! Это мерцающая Пустота, Бесконечное пространство, в котором нет понятия "направление". Духи и темные твари свободно перемещаются по нулевому измерению, но не Души. После того как меня призовут, я могу разгуливать и по реальному миру, и по нулевому измерению. Но в остальное время я пребываю в полузабытьи в каком-то тесном кармашке пространства, как забытая кукла. Я жду, когда появится очередной искатель приключений и пробудит меня ото сна. А пока я слушаю шепот других Душ. Их множество, я знаю. Приглушенные голоса, потерянные в Бесконечности. Ты наверняка слышал жалобы людей: раз за разом они выкидывают старые дедушкины башмаки, а при следующей уборке обнаруживают их на прежнем месте. Люди списывают такие странности на свою дырявую память и вновь швыряют дедушкины башмаки в мусорку. Так может продолжаться до бесконечности, пока кто-нибудь не заинтересуется этими башмаками, не подарит частичку своего сердца. Какова вероятность того, что кто-то проникнется любовью к драным вонючим ботинкам? Сколько таких вот запертых душ хранится в музеях, на чердаках, в подвалах? Сколько закопано глубоко в землю вместе с кучей хлама? Сколько затеряно в непроходимых лесах или на дне океана? Но с Нисидзимой и Кушем все будет по-другому! Знаменитый круглый город - это тебе не жук начихал! Зная человеческую натуру, могу сказать точно: Нисидзиме не придется долго ждать. Он и моргнуть не успеет, как появится умник, жаждущий попытать счастье и разыскать легендарный Куш! Поверь, я сужу по личному опыту: о моем зеркале тоже сложили легенду. Люди упорно ищут его, а когда находят, я поглощаю энергию их желаний и воплощаюсь. А потом провожу несколько малоприятных лет в компании очередного человека, который считает меня чем-то вроде аксессуара.
– Я так не считаю!
– горячо заверил её Септимус.
– Знаю, - Мирра вновь отвернулась. Некоторые слова не стоит произносить вслух. Но порой иначе бывает невозможно.
– Хочешь знать, что отразилось в чаровском зерцале, когда ты в него заглянул? Может, это и не совсем по правилам, но плевать. Я скажу. В зеркале отразилось самое заветное желание твоего сердца - чтобы рядом с тобой был другой человек. Две тысячи лет, Септимус, две тысячи лет я блуждала между двумя мирами! Я почти позабыла себя, звук своего голоса, цвет своих глаз и волос, свой характер, свои желания. Две сраные тысячи лет одиночества и забвения, чтобы однажды наконец воплотиться в саму себя. Между тобой и мною двадцать столетий. Знаешь, сколько это земных жизней? Я посчитала: до хрена!.. Не смей обнимать меня, брать за руки или выкидывать ещё какие-нибудь сентиментальные пошлости! Ты спрашивал: хочу ли я уйти? Нет. Впервые меня окружают люди, которых мне не хочется разорвать в клочья и рассеять по ветру. Но когда-нибудь мы расстанемся. Это неизбежно. Я путешествую сквозь Вечность, а ваши дороги ведут к...