В Новый Свет
Шрифт:
— Весьма польщён вашим мнением, — ван Бреен улыбнулся, — но мои пушки очень дороги, но зато я отвечаю за их качество.
— Я знаю, — вздохнул я. — Мне вас и порекомендовали. Мне нужны надежные орудия, а не с внутренними раковинами, готовые взорваться от любого воздействия.
— И кто был этим самаритянином?
— Ван Сваан.
— Знаю, знаю. Постараюсь не подвести его и не разочаровать вас, как заказчика. Какие корабельные орудия вы хотели бы у меня заказать?
— Двадцать двадцатичетырёхфунтовых дальнобойных пушек и двадцать двенадцатифунтовых
— А из какого металла?
— Из бронзы.
— Ясно, тогда давайте подсчитаем общую сумму. Кулеврины вам обойдутся в шестьдесят пять тысяч реалов, а пушки в сто тридцать тысяч.
— Охренеть! — сказал я по-русски. Мастер не понял, но сам смысл этого восклицания был ему ясен.
— Увы, пушки — это весьма дорогое удовольствие, и корабль стоит с ними вдвое дороже. То есть, с вас сто девяносто пять тысяч реалов. Но раз вы сделали такой большой заказ, то ядра к ним я предоставлю бесплатно, а вот порох вам придётся покупать отдельно и советую вам поторопиться с заказом. Делают его не быстро, да и количество мастерских очень ограничено, потому как сырья мало.
«Блин, ещё и порох!», — я тяжело вздохнул. Ван Бреен, который внимательно смотрел на меня, сразу же добавил.
— Предоплата сто тысяч реалов, остальные девяносто пять тысяч по окончании заказа.
— Я понял и принимаю ваши условия.
Обратный путь я проделал, частично плывя на лодке, частично путешествуя пешком, пока не добрался до гостиницы, где, отужинав, моментально уснул, устав за день.
Новое утро началось с поиска денег, этой извечной проблемы любого молодого человека. Ведь молодость жаждет приключений, любви и всего того, что можно оплатить звонким серебром или тусклым золотом.
Путь мой опять лежал в ювелирные лавки. Самые крупные камни я пока не продавал, а решил распродать весь жемчуг и более мелкие драгоценные камни. В одной лавке я не смог все продать и перешёл в другую, а потом и в третью. Всего я посетил пять лавок и, кажется, поневоле сбил цены на драгоценные камни, но распродал практически всё, став обладателем ста восьмидесяти тысяч реалов.
Пойманный экипаж вновь повёз меня к пушкарю, которому я и отсчитал вырученные сто тысяч реалов. Тот, весьма довольный этим обстоятельством, заявил, что через месяц мой заказ будет полностью готов, и я смогу приступить к транспортировке орудий на корабль.
От пушкаря я, вновь поймав экипаж, отправился на верфь, где мне и был предъявлен уже почти на четверть законченный корабль, который милостиво уступил кто-то из местных богатых торговцев, потому как не успевал внести за него необходимую сумму. По остову корабля невозможно было нечего понять, кроме того, что это было судно, чуть больше парусника средних размеров, вроде флейта или пинаса и, собственно, фрегата.
Пожав плечами, я внёс в кассу верфи пятьдесят тысяч в качестве оплаты за корабль и начало его постройки. Подумав, добавил ещё двадцать пять тысяч реалов за скорость и, получив горячие заверения в том, что за месяц корабль будет готов, и можно будет устанавливать пушки, я ушёл.
Калибр и количество пушек я озвучил главному плотнику, распорядившись, чтобы в носовой части были размещены два фальконета, а на кормовой части три фалькона. Заказ орудий и корабля сожрал все мои деньги, а ведь предстояло отдать за фрегат ещё семьдесят пять тысяч реалов и за пушки девяносто пять тысяч.
А ещё нужно было заказать порох. А это ещё двести штук, как с куста. Но у меня таких денег с собой не было. Надо продавать самые крупные драгоценности, но это опасно. Ведь за моей спиной пока ещё никого не было. А что мешает власть держащим взять и отнять их у меня, арестовав за любую глупость?
Местные ювелиры уже по прежней цене ничего у меня покупать не собирались, а потому, следовало совершить путешествия в другие города и распродавать драгоценности там. Денег у меня оставалось едва больше пяти тысяч, но и сидеть дальше в Амстердаме было ни к чему.
На самый крайний случай у меня ещё оставались деньги на счету и заплатить за корабль я смогу, соответствующие бумаги у меня были, но камни нужно было продать. И я решился отправиться в Германию, особенно меня прельщали города Ганзы.
Оставив команду фрегата и дальше прохлаждаться, я выплатил им жалование на месяц вперёд и, купив себе лошадь и осла, направился в сторону Ольденбурга. Ослик вёз мои пожитки, пока ещё весьма скудные, а я путешествовал на коне в гордом одиночестве. Слуги у меня не было, чай не барин, не привыкшие мы к заботе и опасно пока.
Места, по которым я проезжал, были густонаселённые, поэтому нападения я не опасался, тем более, был налегке, и вскоре прибыл в Ольденбург. Оттуда я направился в Бремен, где пробыл всего пару дней и последовал в Гамбург. Дальше я планировал посетить Любек и Киль. А из Киля снова заехать в Гамбург, а уже из него отплыть обратно в Амстердам.
В Киль я особо не стремился, но мне хотелось посмотреть на вторую дочь маркиза де Тораль, которая училась в магической северной академии в самом Киле. Но это было скорее любопытство и, честно говоря, просто воля случая. Мне нужны были деньги, а Киль являлся крупным городом ганзейского союза, в котором я мог продать свои сокровища.
С посещением каждого города, что встречались на моём пути, мешок с драгоценными камнями все уменьшался и уменьшался, а мешки с серебром, притороченные к бокам осла, всё увеличивались и увеличивались.
Золотых монет было мало, в основном я получал талеры всевозможных княжеств и герцогств. Вот мешки и стали толстыми. Всего я смог уже получить порядка пятидесяти тысяч талеров. Цены на драгоценности были здесь выше, и ювелиры брали всё. Потому что Испания была далеко, а Новый Свет ещё дальше, и практически недоступен, равно, как и Индия.
Местность, по которой я путешествовал, была холмистая и имела редкие вкрапления небольших лесов, которые узкими языками располагались на пологих равнинах или окружали плотной группой буковых деревьев многочисленные озёра.