В огне государственного катаклизма
Шрифт:
После этого я был срочно командирован в Ревель к адмиралу Колчаку, чтобы сопровождать его на пути к месту нового назначения и, не теряя времени, изложить ему во всех деталях обстановку в Черном море, с которой он не был знаком, так как никогда в этом море не служил.
В Ревеле А. В. Колчак в один день сдал командование минной дивизией и, взяв с собой капитана 1 ранга М. И. Смирнова, — того самого, который был при Дарданелльской операции — для назначения его вместо Кетлинского начальником оперативного отделения штаба Черноморского флота, выехал в тот же день в Ставку.
Портрет А. В. Колчака выразительнее всего описан Г. К.Графом в его книге
«большого роста, худощавый, стройный, с движениями гибкими и точными Лицо с острым, четким, точно вырезанным профилем; гордый с горбинкой нос, твердый овал бритого подбородка. Весь его облик — олицетворение силы, ума, энергии, благородства и решимости».
Все события его трагически закончившейся жизни ярко отражали возвышенные его духовные качества.
Молодым офицером он принял участие в полярной экспедиции барона Толя на судне «Заря». Во время второй зимовки в вечных льдах Толь отправился один, на санях, на необследованный еще остров Беннета, и не вернулся. Тогда Колчак, с опасностью для жизни, в сопровождении нескольких матросов, на китоловном вельботе отправляется в поиски, достигает острова Беннета и, не найдя барона Толя, возвращается, — претерпев невероятные трудности и лишения в пути — в устье Енисея. Здесь он узнает о том, что началась война с Японией, и вместо того, чтобы вернуться в Россию, на заслуженный отдых после двухлетней полярной экспедиции, он отправляется прямо туда, куда зовет его долг, — на войну в Порт-Артур.
В Порт-Артуре он, командуя миноносцем, отличается своей смелостью, и награждается золотым оружием «за храбрость».
По возвращении после войны в Россию, он всем своим существом отдался работе по восстановлению боевой мощи нашего флота и был первым начальником организационно-тактического отделения вновь созданного Морского Генерального Штаба.
А. В. Колчак не был любвеобильным семьянином; на первом месте у него была его работа и его служебный долг.
И наряду с адмиралом Эссеном, именно он, Колчак, положил свой отпечаток на смелые операции Балтийского флота, за что и был награжден Георгиевским крестом.
Таков был вождь, вступивший в середине июля месяца 1916 года в командование Черноморским флотом, коему в древности было бы, несомненно, отведено место среди героев Плутарха.
Первым действием адмирала Колчака тотчас же после вступления в должность командующего флотом был сигнал «Флоту сняться с якоря и выйти в море!»
Проделав в море ряд эволюций и вернувшись в Севастополь, он вызвал к себе начальников дивизионов миноносцев, сформировал из них особый отряд, во главе которого поставил прибывшего с ним из Балтийского моря капитана 1 ранга М. И. Смирнова, и немедленно отправил этот отряд ставить мины у Босфора.
Командиры Черноморских миноносцев, не привыкшие к такой молниеносной решительности, были не мало этим озадачены, тем более, что прежнее командование флотом считало операции минирования Босфора не только слишком рискованными, но далее вообще невыполнимыми.
Однако Черноморские миноносцы под предводительством такого смелого и опытного начальника, каким был М. И. Смирнов, полностью выполнили поставленную им задачу, и с тех пор почти каждую ночь они под самыми турецкими батареями забрасывали минами вход в Босфор.
Результат этого был тот, что оба немецких крейсера «Гебен» и «Бреслау» подорвались на этих минах и получили тяжкие повреждения. И, начиная с июля месяца 1916 года, то есть начиная с вступления адмирала А. В. Колчака в командование
С тех пор никто больше не тревожил наших берегов, и нарекания на Черноморский флот прекратились. Установленное вследствие этого полное господство нашего флота на Черном море открывало и обеспечивало широкую возможность крупных наступательных операций, а в первую очередь возможность осуществления Босфорской операции.
Все это показывает, сколь правильны были оперативные требования Черноморскому флоту, и сколь целесообразны были решения о смене адмирала А. А. Эбергардта и назначении адмирала А. В. Колчака на его место.
В начале октября 1916 года от самовозгорания пороха на броненосце «Императрица Мария» взорвались носовые бомбовые погреба, вспыхнул громадный пожар, угрожавший взрывом всех остальных погребов.
Несмотря на страшную опасность, адмирал Колчак немедленно отправился на броненосец и лично руководил тушением пожара, но все принятые меры оказались тщетными и броненосец затонул. Адмирал Колчак последним покинул гибнущее судно.
Хотя гибель «Императрицы Марии» существенно не изменила благоприятное для нас положение на Черном море, тем более, что вскоре после этого вступил в строй закончивший свою постройку броненосец того же типа «Император Александр III», все же гибель «Императрицы Марии» глубоко потрясла А. В. Колчака.
Со свойственным ему возвышенным пониманием своего начальнического долга, он считал себя ответственным за все, что происходило на флоте под его командой, и потому приписывал своему недосмотру гибель этого броненосца, хотя на самом деле тут ни малейшей вины его не было. Он замкнулся в себе, перестал есть, ни с кем не говорил, так что окружающие начали бояться за его рассудок. Об этом начальник его штаба немедленно сообщил по прямому проводу нам в Ставку.
Узнав об этом, Государь приказал мне тотчас же отправиться в Севастополь и передать А. В. Колчаку, что он никакой вины за ним в гибели «Императрицы Марии» не видит, относится к нему с неизменным благоволением и повелевает ему спокойно продолжать свое командование.
Прибыв в Севастополь, я застал в штабе подавленное настроение и тревогу за состояние адмирала, которое теперь начало выражаться в крайнем раздражении и гневе.
Хотя я и был по прежним нашим отношениям довольно близок к А. В. Колчаку, но, признаюсь, не без опасения пошел в его адмиральское помещение; однако, переданные мною ему милостивые слова Государя возымели на него чрезвычайно благотворное действие, и после продолжительной дружеской беседы он совсем пришел в себя, так что в дальнейшем все вошло в свою колею и командование флотом пошло своим нормальным ходом.
Тотчас же по вступлении адмирала Колчака в командование Черноморским флотом в Черном море начали под его руководством энергично и спешно готовиться к Босфорской операции, горячим сторонником которой был он сам и чины его штаба, чего нельзя было сказать о его предшественнике и сотрудниках последнего.
Операцию предполагалось предпринять до начала осенних непогод, то есть не позднее конца сентября 1916 года.
В оперативном отделении штаба были разработаны под руководством М. И. Смирнова и в согласии с Морским Штабом Верховного Главнокомандующего детальные планы операции и были составлены подробные инструкции для производства десанта.