В огненном кольце
Шрифт:
Догнать их ему не удалось - встретились четыре "мессершмитта", сопровождавшие группу бомбардировщиков. Один из истребителей уже шел в атаку. Комиссар направил свой самолет в лоб врагу и тот не выдержал: дал очередь из пулемета и отвернул в сторону. "Заманивает в ловушку", - подумал Шалыганов и ушел в облака. Через некоторое время он увидел ниже себя пару истребителей и обрушился на ведущего. От меткой очереди фашистский самолет загорелся и упал на землю. Но в этот момент на комиссара набросились еще два "мессершмитта". Он принял бой с тремя вражескими машинами и поджег одну из них.
– Мне пришлось тогда туго, - вспоминает полковник в отставке С.В. Шалыганов. - К фашистам подошла подмога, заварилась такая кутерьма, а горючее у меня на исходе. Уйти в облака не удалось. Подожгли. Выбросился на парашюте - бой шел недалеко от нашего аэродрома.
Фашисты, словно коршуны, бросились за парашютистом, но тут подоспели два наших ястребка и отогнали их.
Военкома 19-го Краснознаменного истребительного авиационного полка батальонного комиссара Василия Алексеевича Наумова старшие начальники даже удерживали от полетов - он постоянно рвался в бой. Его биография сходна с биографией многих летчиков того времени: работал слесарем, учился на рабфаке в Ленинграде. Потом - летная школа. Во время боев зимой 1939-1940 гг. он уже был военкомом подразделения. За мужество и героизм награжден орденом Красного Знамени. В Отечественную войну Наумов вступил опытным политработником, закаленным летчиком. Молодые авиаторы старались подражать ему.
Однажды в полк приехали военные корреспонденты. Наумов в это время проводил с летчиками беседу. Корреспонденты сели послушать, но вдруг раздался сигнал тревоги: к Ленинграду шли 13 вражеских бомбардировщиков. Наши истребители мгновенно поднялись на перехват. Впереди них летел комиссар Наумов.
После боя корреспонденты стали расспрашивать военкома о проведенных им боях. Он рассказал, как принимали в партию летчика Титаренко.
– Расскажите о себе, о своей работе, - попросили его снова.
– А разве я не о себе? - удивился комиссар и начал рассказывать о летчике Клыкове - Ну, прямо золото, а не парень. Молодой коммунист, секретарь комсомольской организации{36}.
Комиссар был прав: результаты партийно-политической работы наиболее наглядно проявлялись в боевых делах воинов.
Смелостью, мужеством, самоотверженностью политработники завоевывали уважение сослуживцев, без которого трудно ждать и действенности слова. К слову комиссара эскадрильи 7-го Краснознаменного истребительного авиационного полка старшего политрука Кирилла Никитича Мурги прислушивались все и все восхищались его выдержкой, храбростью, находчивостью в бою. За первый месяц войны он сбил пять фашистских самолетов{37}. Такой счет тогда имели немногие летчики.
23 июля 1941 года он вместе с лейтенантом А.И. Никитиным сбил "юнкерс". Не успели летчики снять свои доспехи, а на аэродроме уже красовался боевой листок. Один из авиаторов Л. Кулякин посвятил комиссару Мурге стихи, заканчивавшиеся строкой: "Привет тебе, слава, наш лучший герой"{38}.
С комиссаром чаще других летал лейтенант Алексей Иванович Никитин, депутат Ленинградского городского Совета (впоследствии Герой Советского Союза). Во фронтовой газете "На страже Родины" 18 августа 1941 года он опубликовал записи из дневника. В них немало задушевных слов и о комиссаре. 23 июля он записал: "Комиссар Мурга - крепкий летчик и хороший товарищ. С ним теперь хожу в каждый бой. Когда дерешься рядом с Мургой, сердце радуется - так здорово он бьет фашистов..."
В 44-м истребительном авиационном полку любили молодого военкома эскадрильи лейтенанта Николая Антоновича Пузенко. Смелый, инициативный, находчивый, он легко разгадывал уловки врага в бою и противопоставлял ему свои приемы. Он одним из первых начал сбивать вражеские самолеты. После каждого вылета обязательно беседовал с летчиками.
Больше инициативы, если хотите, больше дерзости, навязывайте фашисту свою волю - и вы победите, - советовал он товарищам и сам всегда поступал так. Он не выходил из боя, пока враг не удерет.
12 августа лейтенанта не стало. В ожесточенном бою его самолет загорелся... Недолго летал комиссар Николай Пузенко. Он, подобно звезде, сверкнул в истории полка, но его надолго запомнили товарищи.
Над свежей могилой авиаторы поклялись отомстить врагу, разгромить фашистские орды под Ленинградом. Летчики, каждый день вступавшие в бой, старались говорить твердо, но голос у них дрожал и не каждому удавалось сдержать слезу. Вот так же, несколько дней назад, они прощались с другим любимцем полка - коммунистом, командиром эскадрильи капитаном Иваном Андреевичем Боголюбовым, уроженцем деревни Понтонное Ленинградской области.
И еще долго в эскадрилье вспоминали: "Комиссар сказал бы... Комиссар похвалил бы".
У Всеволода Кочетова (он работал в годы войны корреспондентом на Ленинградском фронте) есть очень хорошие слова о политруках: "Человек не сможет быть политруком, если его не любят бойцы. Политрук - это не столько должность человека, сколько сумма его человеческих качеств"{39}.
В тот первый период войны умением вести воспитательную работу и своим мужеством выделялись военкомы эскадрилий Мациевич, Манашкин, Лобов и другие. В. А. Мациевич, ставший позднее командиром полка, Героем Советского Союза, дал путевку в небо многим молодым авиаторам.
Комиссары, политруки добивались уважения воинов не мягкотелостью и заискиванием, а своей преданностью делу коммунизма, самоотверженностью в борьбе, заботой о сослуживцах. Примером в этом отношении служил военком 7-го авиационного корпуса бригадный комиссар Ф.Ф. Веров. В архиве сохранилась его докладная записка от 29 августа 1941 года следующего содержания:
"Секретарю ЦК ВКП(б) тов. ЖДАНОВУ А. А.
Маршалу Советского Союза тов. ВОРОШИЛОВУ К. Е.
Из-за существования нескольких авиационных ведомств на Ленфронте (ВВС КБФ, ВВС фронта - несколько дивизий с десятками самолетов, истребительный авиационный корпус ПВО, нерешительности и слабой их связи с общевойсковым командованием, усилия нашей авиации не направляются одной рукой, из единого центра, а поэтому действия наших ВВС по фашистско-немецким воздушным и наземным силам являются не целеустремленными и не активными..."
Далее в письме говорилось о том, что наши самолеты патрулируют над различными объектами, а враг все же их бомбит. И комиссар предлагал более активно использовать авиацию, наносить по вражеским аэродромам упреждающие удары.
В подтверждение своих предложений он рассказал о двух ударах по аэродромам.
"25 августа нами было установлено, - говорилось в письме, - что на аэродроме Спасская Полисть находится около 100 немецких самолетов. Причем немцы, зная нашу неактивность, такое скопление самолетов не только не зарыли в землю, как это делаем мы, а даже не замаскировали их.