В огнях Нью-Йорка
Шрифт:
– Ты позволишь мне искупаться?
– Потерпи немного, скоро мы достигнем цели.
– Принц потянул меня в другую сторону от манившего свежестью водоёма.
– Уже не лето. Ты можешь простудиться.
Я нервно хохотнула.
– Скажи, гномы все такие заботливые?
Рим резко остановился.
– Не называй меня гномом. Я же уже просил об этом.
– Ладно, не буду. Так куда мы идём?
Принц махнул рукой в сторону холма.
– Вон там, смотри, видишь? Мой дом.
И, действительно, когда лес расступился, я увидела небольшое полутораэтажное строение.
– А я думала, принцы живут во дворцах.
– Разочарована?
– Приезжаешь?
– Да. Я живу в Нью-Йорке. У меня там бизнес. А ты, высокооплачиваемая наёмница, почему ты, за, без малого, две сотни лет, так и не накопила себе на домик в Шотландских горах?
Я вздохнула. Ну как я могла объяснить свои сложные отношения с сестрой?
– Все деньги я высылала Лидии, почти все. Оставляла себе самую малость на жизнь. Но младшенькая не умела экономить. Ей всегда было мало.
– Понимаю. Ты чувствовала ответственность за неё и не могла ни в чём отказать. Мы пришли.
Он отомкнул дверь огромным ключом, который просто вытащил из-под полосатого коврика, и пригласил меня войти, сделав широкий жест рукой. Едва переступив порог, я почувствовала дурноту. Комната закружилась, поплыла, и я потеряла сознание.
Глава 2
Первое, что я ощутила, придя в себя, было долгожданное ощущение чистоты. Мне казалось, что от меня отскоблили не только сажу и мерзко пахнущую кровь (как их там, ладно, не важно), но и содрали кожу до мяса. А какой запах! Никогда так не благоухала! Втянув аромат, окружавший моё тело, я блаженно улыбнулась. Лидия тщательно следила за собой и имела целый арсенал косметики. Я же разбиралась только в оружии, а все дамские штучки меня не интересовали. Солдат должен пахнуть, как солдат, потом, оружейной смазкой и опасностью.
Открыв глаза, я обнаружила себя в маленькой, но очень уютной комнате. Казалось, всё в ней сделано с большой любовью: и вышитые занавески на узких полукруглых окнах, и салфетки на тумбочках, и яркие наволочки на крошечных подушках. Добротную мебель, отполированную до зеркального блеска, украшала затейливая резьба. На полу лежал полосатый домотканый коврик. Я представила, что сейчас отворится дверь, и передо мной появится старая бабушка в чепце и накрахмаленном переднике. Я приподнялась на локтях и, о чудо, в свете неяркого ночника увидела именно такую старушку. Она сидела в кресле-качалке и вязала на спицах длинный шарф.
Повернув голову в мою сторону, она поправила на носу очки в позолоченной оправе и улыбнулась.
– Очнулась? Вот и чудненько!
Я вылезла из-под двух одеял и расправила на себе батистовую ночную сорочку, обшитую нежно-розовыми ленточками.
– Здрасьте! А Вы кто?
Женщина положила недовязанный шарф в плетёную корзину и воткнула спицы в разноцветные клубки.
– Я тётушка Ханна. Все меня так зовут. А ты Джилли?
Я кивнула.
– А Вы три… трим… - с моей памятью было не всё хорошо. Что поделать, последствия травмы.
– Я гномэсса.
– Что? Рим не любит это слова.
Старушка мягко улыбнулась и, покинув кресло, подошла ко мне. Сняв с себя ажурную шаль, она накинула её на мои плечи.
– Ох уж эта молодёжь! Мы все гномы, так было, и так будет. А эти новомодные штучки приходят и уходят. Сегодня они тримляне, завтра марсиане. Тфу на них!
Ханни усадила меня на кровать и принялась намазывать мою лысинку чем-то вязким и липким.
– Вот увидишь, дочка, не пройдёт и недели, как твои волосы закроют эти удивительные маленькие рожки.
Да что же это за напасть такая? Какие нафиг рожки? Впрочем, сил на споры не осталось. Хорошей новостью было уже то, что я не останусь лысой до конца своих дней.
– А где Рим?
Ханни вытерла руки влажным полотенцем.
– На охоте. Эти зверушки уж очень беспокойные.
При воспоминании о милых зверушках я содрогнулась.
– И долго он будет охотиться?
– Дня три-четыре, может неделю. А ты не нервничай, девонька. Мы тут с тобой поживём, порукодельничаем, пирогов попечём.
Порукодельничаем? Со мной?
– Мне хотелось бы знать, - я покраснела, - кто купал меня? Принц?
Старушка даже расстроилась, услышав столь нелепое предположение.
– Как ты могла такое подумать? Разве б я посмела допустить мужчину к телу невинной девушки, лежавшей без чувств?
К сожалению, я была не столь невинной, как показалось Ханни.
– Я сама выкупала тебя и отнесла на кровать. А бесстыдника, который хотел мне помочь, выгнала из дома!
– Сама?
Тётушка рассмеялась.
– Мы все очень сильные, деточка. А ты лёгкая, как пушинка. Мне было совсем нетрудно.
Глава 3
Прошло три дня, ещё три и ещё один - ровно неделя. За это время я убедилась, что мои руки росли из того же места, что и ноги. Я портила решительно всё, за что бы ни бралась. Блага цивилизации не дошли до гномов миль пятьдесят, закончившись на соседней деревушке. Или тримляне были настолько экономны, что водопровод и газ считался непозволительной роскошью, или же так любили матушку-природу, что не хотели засорять атмосферу продуктами распада голубого топлива, а таскать воду из колодца им было в удовольствие. Вот с этой самой воды и начались мои беды.
– Я сбегаю в колодец, тётушка Ханни!
Рано утром я заметила, что огромная деревянная бадья была пустой.
– Ладно, дочка. Колодец во дворе.
Женщина месило тесто, увязнув в опаре по локоть.
– А где ведро?
– Там же, в колодце.
Весело подпрыгивая, я понеслась к округлому каменному сооружению, покрытому тростником. Ведра нигде не оказалось. Зато в чёрный зев была опущена толстая верёвка. Ухватив её конец, я начала тянуть. Нет, силушкой Бог меня не обделил, но вес того, что я, потея и чертыхаясь, пыталась вытащить наружу, явно превосходил мой собственный. Чтобы подцепить ручку необъятной деревянной бочки, выполнявшей роль ведра, я нагнулась над отверстием… и полетела вниз. Падение оказалось быстрым и весьма болезненным. Я каким-то мистическим образом оказалась в воде раньше огромной ёмкости, которая стукнула меня по многострадальной черепушке. Ерунда! Я получала травмы и похуже. Тряхнув головой, пересчитав все разноцветные круги перед глазами, я решила, что пора выбираться. Не тут-то было! Каменные стены колодца оказались скользкими и гладкими. Ни единой зацепки для рук или для ног, как будто до меня никто сюда не падал. Ледяная вода сковывала, вызывая судороги. Чувствуя себя пассажиркой «Титаника» после его погружения, я заорала во всё горло: