В окопах времени (сборник)
Шрифт:
Тут, кстати, вот какая пакость. Поскольку проведение конкурсов подпадает под действие закона № 94, то любой чиновник местной администрации может попросту отказаться даже проводить подобного рода конкурс, ибо нет муниципальной нужды. А нет конкурса – нет и поиска, поскольку все остальное будет причисляться к нелегальщине и интенсивно преследоваться.
Особо это касается небоевых регионов. Боевые – это те, где война была. Небоевой – например, Киров (Вятка). Ну нет у нас муниципальной нужды в поисковой работе. Нету.
Не знают чиновники, что, например, узкоколейка
Сорок километров по канавам вдоль железки – немцы, венгры, итальянцы, австрийцы, румыны.
Их везли из Сталинграда. Умерших выбрасывали из поезда в эти канавы. Сколько тысяч там лежит – неизвестно. Да Бог с ними, с фрицами. Пусть лежат.
Слободской – моя родина. Вятский Суздаль.
Кладбище с мемориальными плитами. Сколько себя помню – каждое 9 мая – торжественный митинг на могилах умерших от ран солдат.
Рита Малых, командир слободского поискового отряда «Возвращение», выяснила, что это кладбище – немецкое! А наши мертвые лежат совсем в другом месте. Под кладбищенской свалкой.
Свалку поисковики расчистили. Сделали могилы. Провели панихиду. Пару лет назад митинги стали проводиться на новом месте. Власти эту историю вспоминать не любят.
Нет у нас нужды в поисковой работе, нету…
Вообще, проект производит гнетущее впечатление. Для чиновников – лазейка на лазейке. Почти везде формулировки типа «имеют полномочия», «имеют право», «могут» и т. п. Понятие обязанностей и ответственности в тексте не присутствует по определению. А поскольку по проекту планируется создание некоего федерального органа исполнительной власти, то это полный завал – позиция чиновников опять же хорошо известна: «Прав, возможностей и полномочий я могу иметь сколько угодно, но делать-то я ничего не обязан». Соответственно, имеем очередное законодательное фуфло, предназначенное только для того, чтобы максимально осложнить жизнь людям, которые хоть что-то хотят сделать.
Закон пока – пока! – не принят. Думаю, что примут к шестидесятипятилетию Победы. Деньги вложат, как обычно, на круглые даты. Надо же как-то их отмыть…
Нам и так выделяет государство копейки.
На 220 человек – 160 тысяч.
На одного человека – 700 рублей.
Проезд до Питера – 1200. В одну сторону. В этом году.
Эта сумма – 160 000 – не меняется с 1996 года.
На ежегодный салют выкидывается от 300 000.
Говорят – слухи! только слухи! – что выделяется в три раза больше. Но из 500 000 до нас доходят 160 000.
Причем выделяют деньги только на школьников и студентов. Военно-патриотическое воспитание…
Остальные – за свой счет.
Командиры отрядов, как правило, начинают искать денег у спонсоров за год до Вахты. На пожрать. На попить. На сапоги.
Впрочем, это у нас нищий регион. Завидую отряду из Ямала. На десять человек полтора миллиона.
Недаром в прошлом году, когда в первую же ночь под Гайтолово пошел снег с дождем, вызвали из Кировска такси и уехали в гостиницу. Отогрелись в сауне, дождались хорошей погоды – приехали работать.
Молодцы! Искренне завидую.
У нас так никогда не будет.
Просто здесь, в тылу, мало кто понимает – что это такое. Комментарии, которые я получаю иногда:
Орфография соблюдена:
«А чо с Куликова Поля никого не выкапывают или там со дна Чудского Озера не поднимают, к примеру? Есть чем людям заняться? А то в Беларусь пожалте, там болот тоже много, и партизаны не все еще подняты… Я не стебаюсь, просто если всех поднимать, так давай до 100 колена. Последняя война – ВОВ? А чо в Афган тогда не едем или в Чечню? Медальон нашел и кости похоронил – молодец, только не продуктивно это – 100 000 человек, погибших в 1943 – окститесь, 2009 сегодня. Воинская память и Слава павшим за Родину – Вечная. Копать не надо, как и писать про это».
«Проще надо к костям относиться, проще. Опять же без медальонов – не немцы это случаем? Как с экспертизой у Вас, все хорошо? А я и не сомневался – бедренную кость нашли – солдата «подняли». Ушел на войну и не вернулся – дело житейское, мужское. Вычеркиваем просто из списков, и все. Ширее смотреть надо, ширее и проще. Денег, еды, вещей не дам. Не жалко, просто не хочу на такое».
«Деревенских можно понять с их восприятием всего этого шоу. Ну убили вас. Легли вы под родные березы. Занесло вас землей. Очень надо потом кому-то рыть ваши кости, чтобы потом устроить себе слезливую эмо-пати??
Когда весь этот пиар начинался, моя бабушка, прошедшая с госпиталями всю войну воспринимала это как ДИКОСТЬ.
Я выросла рядом с полем боя. И у нас было негласное: НЕ ТРОГАТЬ останки. Мы ковыряли осколки, патроны, каски. Но останки было трогать НЕЛЬЗЯ.
НЕУЖЕЛИ НЕПОНЯТНО ПОЧЕМУ??
Те, кто выкапывал себе черепа и ставил как предмет интерьера на сервант (БЫЛИ ТАКИЕ), вызывали какое-то нехорошее недоумение… а они оправдывались: «да я это нашел под немецкой каской, это немец!» – все равно это не понималось.
Не вижу, чем вы отличаетесь от них.
Уж простите.
Но этот ваш весь пафос и вся эта ваша публичная ЭМО-выставка себя как-то непонятны».
Вот как-то так…
Ну пусть пафос. Тогда что вам эти числа скажут?
160 тыс. в этом году.
Поднято и захоронено 569 бойцов и командиров РККА экспедицией Кировской области.
Государство затратило 281 рубль 19 копеек на бойца на эксгумационные работы.
Теперь эти 281 рубль 19 копеек делим на 65 лет…
4 (четыре) рубля 32 (тридцать две) копейки в год.
Цена нашей памяти…
7. Работа. Тактика
Да все просто, собственно говоря…
У тебя в руках щуп. Это такая железная штука – штырь, вколоченный в палку. (Мне, кстати, штыком русским нравится работать – тяжелый, мощный, землю хорошо пробивает. К палке примотал и ходишь – в землю тычешь. Еще люблю работать киркой. Удобная штука. Корни на раз-два пробивает. И о камни не сломать.)
На поясе малая саперная лопатка. На любой стук – копаешь. Хотя я больше руками и ножом предпочитаю.