В оковах босса мафии
Шрифт:
Смерть родителей тяжело ударила по нам всем троим. Винсент стал бунтарем. Он всегда был таким, но стало только хуже. Я стал более отдаленным и отстраненным, а Доминик... ему пришлось оставить все позади и занять трон Коза Ностра, несмотря на то что он не был к этому готов. Он никогда не показывает этого, но я чувствую, что он все еще страдает от этого. Это видно по тому, как он избегает говорить о них. Мы думали, что избавление от Кирилла и Петерсона улучшит ситуацию, но этого не произошло.
— Как дела в Адской
— Так себе, если не считать 100 тысяч, которые украл у нас этот сукин сын. — Мои мысли возвращаются к Джейн, и по позвоночнику пробегают разряды. Я не из тех, кто легко запоминает женские лица, но ее лицо уже засело у меня в голове.
Невозможно забыть эти зеленые глаза и черные волосы.
— Ты что-то не договариваешь? — Спрашивает Доминик, поднимая брови.
Я делаю последний глоток виски, прежде чем поставить стакан на журнальный столик перед собой.
— В клуб наведались копы. Очевидно, в десяти кварталах отсюда произошло убийство в жилом доме, и неизвестный позвонил им и сообщил, что оружие, найденное на месте преступления, принадлежит нам.
Он потирает висок - признак того, что новости оказались ближе к дому, чем ему хотелось бы.
— Черт возьми, Маркус. Что, черт возьми, произошло?
Я беззаботно пожимаю плечами, скрывая беспокойство, подтачивающее грани моего самообладания.
— Я не знаю подробностей. Они просто появились, допросили меня и ушли. Это бардак.
Глаза Доминика сужаются на мгновение, затем он вздыхает и сжимает подлокотник дивана из черной кожи.
— Мы не можем позволить себе лишнего внимания со стороны копов. Мы должны выяснить, кто за этим стоит, и закрыть им рот.
В его словах звучит знакомая неотложность. Но мои мысли заняты не только семейным бизнесом, что очень необычно… они постоянно возвращаются к Джейн.
Мне кажется, она очаровала меня, и не только своей красотой, но и свирепостью. Я никогда не встречал такой напористой женщины, как она. Такую, которая могла бы смотреть мне в глаза, не дрожать, и не хотеть опуститься и пососать мой член.
Признаться, она меня забавляет, но я не могу позволить себе отвлечься на нее. Она полицейский, который расследует дела моей семьи. Она может задерживаться здесь, чтобы что-то от меня получить. Если подумать, то я могу потереться рядом с ней и, если повезет, помешать ее расследованию и заставить ее согреть мою постель.
— Может, мы смотрим на это не с той стороны, — говорю я, скорее себе, чем Доминику. — Что, если это как-то связано с пропавшей год назад партией?
Прошло ровно двенадцать месяцев с тех пор, как мы убили Кирилла и Петерсона. Алексей так и не смог найти пропавший груз, а последние слова Петерсона засели у меня в голове как клей.
Мой брат настаивает, что это просто слова человека, боящегося смерти,
Взгляд Доминика заострился, уловив отблеск подозрения.
— К чему ты клонишь?
Я наклоняюсь вперед, опираясь локтями на колени.
— Я слышал от одного из парней в клубе, что детектив, Джейн Салливан, вынюхивала все еще до вечера пятницы. Не думаю, что дело только в пистолете, найденном на месте преступления. Возможно, это чей-то способ послать сообщение. Они хотят расшевелить нас, заставить оступиться.
Челюсть Доминика сжалась, выражение лица стало еще более мрачным.
— И как ты предлагаешь поступить в этой ситуации?
Я обдумываю вопрос, мои пальцы ритмично постукивают по стакану на столе.
— Кто бы это ни был, они прячутся в тени, поэтому я подозреваю, что они трусы и не могут взять нас в лоб. Нам нужно опередить их, выяснить, кто они такие.
— А детектив?
Моя грудь напряглась, и я с трудом сглотнул.
— Если она представляет угрозу, мы устраним ее. Если нет, используем информацию, которую я смогу получить от нее, в наших интересах.
Он молча смотрит на меня, удивляясь, что я предлагаю причинить вред женщине, хотя это противоречит нашему кодексу чести, как созданных мужчин мафии.
— Она женщина.
Но в этом и заключается разница между мной и моим братом. Несмотря на свою жестокость и темперамент, он все же отчасти человек. С другой стороны, я более практичен. Я никогда не обижу женщину, если только она не встанет у меня на пути. Мелкие эмоции - не мой конек. Безопасность моей семьи – вот мой приоритет.
— Нет, если она встанет у меня на пути.
— Ты играешь с огнем, Маркус. Будь осторожен, чтобы не обжечься.
Я криво улыбаюсь, признавая правду в его словах.
— Когда это я боялся огня или обжечься?
В комнате на мгновение воцаряется тишина, единственным звук, который проникает - отдаленный гул городской жизни за стенами особняка Доминика.
Доминик нарушает тишину, его голос рассекает воздух, как лезвие.
— Что ты сделал с Энцо?
— Антонио слишком сильно нагрубил ему. Должно пройти какое-то время, прежде чем он снова встанет на ноги.
— Вот болван, — ругается он. — В следующий раз, когда навестишь его, передай ему, что я не упускаю из виду столько денег. Он должен быть мертв даже за то, что посмел украсть у меня.
— Так и будет, после того как он вернет долг.
— Хорошо. — Он встает с дивана и идет к погребу. Когда он возвращается, в руках у него дополнительный бокал и бутылка виски. — Алексей предложил укрепить наш союз браком.
— При условии, что жениться буду не я.
Он ухмыляется и наполняет наши бокалы.