В оковах льда
Шрифт:
— Она вскрикивает от ужаса всякий раз, когда видит тебя, горец?
Я разворачиваю крылья, которых у меня пока нет, и шиплю.
— Вы оба слишком много болтаете, — говорит парень. — Заткнитесь. И не заставляйте меня это повторять.
Мы затыкаемся, отчего мне смешно до истерики.
Внезапно я вижу нас сверху. В последнее время я часто так делаю. Мне кажется, это потому, что я перестаю быть человеком и это мой способ наметить свой собственный путь в ад. Я отмечаю, что на сцене сейчас только один человеческий мужчина, и это не я.
Я вижу потрясающую женщину-ребенка, у которой под одеждой оказалось больше изгибов,
Смерть слева от нее.
Дьявол справа.
Парень выглядит, как я в его возрасте, не считая очков и пары дюймов роста. Темные волосы, отличная улыбка, широкие плечи — однажды он станет красавчиком.
Если переживет следующую неделю.
В этот момент я серьезно против того, чтобы он выжил.
Он в одном спальном мешке с ней, он ее обнимает. У нее на белье черепа и скрещенные кости. Это меня очаровывает.
И, если на следующей темной аллее пареньку не встретится Риодан, ему встречусь я.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
«Я борюсь с властью, и власть всегда побеждает, но, наверное, я всегда буду бороться» [26]
26
Аллюзия на песню Томаса Мелленкампа «Authority Song».
Я делаю новое открытие, и оно — совершенная херня.
Умирать легко.
А вот возвращаться к жизни мерзко.
Секунду назад меня не было. Я вообще не существовала.
А сейчас меня обжигает болью.
Я слышу голоса, но чувствую себя так, словно кто-то положил гири мне на веки, и даже не пытаюсь открыть глаза. Мне так больно, что я хочуснова потерять сознание. Я жалобно стону.
— Ты сказал, что теперь ее можно двигать, так что давай. Немедленно. Мы отнесем ее ко мне.
Это Кристиан. Интересно, что он тут делает.
— Она никуда с тобой не пойдет. Она будет со мной. Если ты ошибся и ее небезопасно сейчас переносить, детка, ты покойник.
Это Риодан. Кого он назвал «деткой»? До сих пор он только меня так называл.
— Я не стал бы с ней рисковать. Это безопасно.
— Т-т-танцор? — стучу я зубами.
— Тише, Мега. Ты почти умерла. — Он сжимает мою ладонь, и я цепляюсь за него. Мне нравится его рука. Она большая и держит нежно, но уверенно. Пожимает мою так, словно говорит: «Я с тобой, если хочешь, но я отпущу тебя, как только ты решишь немного побегать сама». — Никуда она ни с кем из вас не пойдет. Я ее заберу, — говорит он.
— Хрена с два! — взрывается Кристиан, и у меня фейерверки под веками от громкости его голоса и боли, в которой я буквально сгораю.
Риодан говорит:
— Она слаба, а у тебя нет возможности ее защитить.
— Я н-не слаб-бая, — бормочу я. — Н-н-и фига.
Я приоткрываю глаза, и от сумрачного света на улице у меня чуть не лопается голова. Я снова жмурюсь. Черт, все-таки слабая.
— Черта с два.
— Я запросто
— Меня там в то время не было. Иначе фиг бы ты ее забрал.
Риодан смеется.
— Жалкий человечишка.
— Она пойдет со мной, — говорит Кристиан.
— Ч-чуваки, мне реально п-плохо, — шепчу я. — К кому ближе?
— Ко мне, — отрезает Кристиан.
— Ни хрена, — возражает Риодан.
— Ты даже не знаешь, где это, — вскипает Кристиан.
— Я все знаю.
Танцор говорит:
— Честерс.
И я киваю ему:
— Отнеси меня туда. Б-быстро. Мне холод-д-дно, и я есть хочу.
Когда мы заходим в Честерс, шум почти раскалывает мой череп от виска до виска. Мне так плохо, я как ватная. Риодан велит Лору прогреть одеяла и принести их в комнату наверху. Звуконепроницаемую, надеюсь. Зная Риодана, надеюсь не зря. Он как Бэтмен, у него самые лучшие игрушки. Мне сейчас все равно, куда идти. Мне просто нужно лечь. Я хочу, чтобы они перестали заставлять меня шагать, но я ведь сама потребовала, чтобы меня отпустили — не терплю, когда меня носят на руках, так что я притворяюсь. Каждый мускул моего тела болит. Связно думать не получается.
— Уберите отсюда пацана, — говорит Риодан своим людям.
Двое подходят и берут его за плечи.
— Не трогайте Танцора! — говорю я.
— Все нормально, Мега. У меня все равно есть дела. А ты отдыхай, слышишь? — Он серьезно смотрит на меня, и внезапно мне хочется, чтобы все ушли и оставили меня с ним. С Танцором легко. Мне хочется спросить у него, как он оказался со мной на одной улице. Я хочу знать, что случилось. Кто-то сегодня спас мне жизнь. Мне надо знать, кто это был, ну и все подробности.
Но я не хочу, чтобы он был здесь. В Честерсе. Не хочу, чтобы он тут пачкался.
— Увидимся сегодня? — спрашиваю я.
Он улыбается.
— Надеюсь, Мега. Мы же фильм собирались смотреть.
— Уберите его отсюда. Быстро, — рявкает Риодан.
Танцор впечатляет меня до чертиков, когда стряхивает с себя их руки и спокойно отвечает:
— Я сам.
Он не брызжет тестостероном, как мокрая собака. И не превращается в глупого быка, который всем показывает рога. Он сохраняет достоинство.
Я бы посмотрела, как он уходит, но Риодан внезапно разворачивает меня, как магазинную тележку. Лает кому-то, чтобы принесли теплой воды и желе, и велит Кристиану выметаться из его клуба.
Тот смеется и устраивается на барном стуле в клубе у самой лестницы.
Карабкаясь по ступенькам, я замечаю забавную вещь. Риодан останавливается на секунду, и я оглядываюсь. Он смотрит на танцплощадку, в сторону зоны Школьниц, и Джо будто чувствует это — она смотрит вверх, прямо на него. Все выглядит так, словно она ждала этого момента. Словно между ними резинка натянута, и она чувствует, когда он за эту резинку тянет. Мелирование у нее в волосах стало заметнее, теперь у нее золотые пряди на темном. И опять блестящие штуки между грудей — я бы не заметила, но блестки сами притягивают взгляд! — а на руках прикольные браслеты. Она никогда не носила украшений. Как бы мне ни было плохо, я все равно замечаю, что Джо выглядит классно. Риодан почти незаметно кивает ей, и она замирает, а потом вытирает ладони о юбку, и я даже с лестницы вижу, как она сглатывает. Они смотрят друг на друга, и ни один не отводит взгляда.