В оковах любви
Шрифт:
Саид хотел этого. Гораздо больше, чем следовало.
Запустив пальцы в волосы, он уставился на море, раскинувшееся за окном его кабинета. Он не узнавал себя. Как будто оказался в чужом теле. Это тело начинало ныть, словно просыпались давно неиспользуемые мускулы. Словно к нервным окончаниям возвращалась чувствительность.
Мысленно он вернулся в прошлое: к побоям Калида, продолжавшимся, пока он не научился не кричать. Научился держать боль в себе. К потере единственной души, которую он любил, и маленькой жизни, которую полюбить не успел.
Стены
Саид выбежал из кабинета, вниз по ступеням, срывая длинный камзол, который символизировал его статус, рубашку, вышитую золотом, темно-синего цвета королевского дома. Сегодня он не хотел носить эти знаки.
Солнце Аттара всегда было близко к земле, даже в час, когда оно опускалось в море. Лучи обжигали кожу шейха, но прохладный океанский бриз стирал их прикосновения. Саид вышел на пляж, глядя на горизонт, открытый, бескрайний; серо-зеленые волны бесконечно катились навстречу небу. Но он все равно чувствовал себя пленником. Даже сняв с себя королевские регалии, он ощущал их бремя. Саид снял бы собственную кожу, если бы мог, лишь бы стало легче дышать.
— Саид?
Оглянувшись, он увидел Хлою, ветер развевал медные пряди, задирал короткий сарафан.
— Что ты здесь делаешь?
— Я видела, как ты сюда шел.
— Где Аден?
— Спит. За ним смотрит няня.
— А ты решила пойти со мной? Я думал, что достаточно потрепал тебе нервы, чтобы ты меня избегала.
— А я думала, мы с этим сегодня разобрались.
— Ты не знаешь, о чем просишь, дева.
— Больше не дева. И не надо убеждать меня, что я чего-то не понимаю только потому, что не занималась сексом. Мне известны тайны Вселенной; секс вряд ли сможет потрясти мой мир.
— Правда? — протянул Саид, проводя пальцем по ее скуле. У него возникала зависимость от этого жеста. От ощущения ее мягкой кожи под пальцами. От намека на то, каково чувствовать ее наготу под своими ладонями. А ведь прошлой ночью он так мало к ней прикасался. Этого было недостаточно.
— В каком-то смысле. — Хлоя опустила глаза, на ее щеках вспыхнул румянец, видимый даже в наступающих сумерках.
— Хлоя, вернись во дворец.
— Нет. Послушай, Саид аль-Кадар, может, ты и не знаешь свои чувства, но я знаю свои. Я знаю, чего хочу.
— Ты хочешь меня? Какое бессмысленное желание.
— Почему же? В конце концов, я твоя жена.
— Не настоящая, — холодно сказал он. — По-настоящему ты не станешь моей женой никогда. Даже сейчас, когда ты мне жена лишь временно, это подвергает тебя опасности — разве ты не видишь?
— Вообще-то я не чувствую опасности. Удивительно, учитывая, что я боялась подпускать к себе мужчин. Но тебя я не боюсь.
— А должна бы. Весь мир считает тебя моей женой, а значит, желающие причинить мне боль будут тебя использовать.
— С тобой я не ощущаю опасности. С тобой я сильная. — Она шагнула ближе, и Саид почувствовал, что дышать становится легче.
— Ты не выстоишь против таких людей, с которыми
— Разве Аттар сейчас воюет?
— Нет.
— Есть вероятность войны?
Саид покачал головой:
— С тех пор как я вернулся из плена, все тихо. Послание, которое доставил нашим врагам Алик Васин… произвело впечатление.
— Тогда тебе не о чем всерьез волноваться.
— Я знаю, что происходит с теми, кто попал в руки подлинно злых врагов. Можешь представить, что они могли бы сделать, если бы у меня была слабость? Если бы меня хоть чуть-чуть заботила собственная шкура? Или чья-то жизнь. — Он снова прижал ладонь к ее щеке.
— Поэтому ты просто ни к кому не привязываешься, всю жизнь?
— Иначе я не умею.
Подойдя вплотную, Хлоя поцеловала его так, как она одна умела. Глубокому поцелую недоставало опыта, но его восполняла страсть. Хлоя себя не сдерживала.
— Еще один эксперимент? — спросил Саид, когда поцелуй закончился; его голос был полон желания.
Хлоя покачала головой:
— Нет. Это не для науки.
— Я думал, ты во всем ищешь научные факты и объяснения.
— Это я не хочу объяснять. Только чувствовать. — Она обвила шею мужчины руками, и он обхватил ее за талию, крепко прижимая к себе, наслаждаясь ощущением ее мягкой груди, пользуясь возможностью провести ладонями по изгибам ее тела.
Цепи падали с него; стены рушились, и потоки свежего воздуха наполняли душу.
Он мог дышать.
— Хлоя, — позвал он измученно.
Пальцы Саида дрожали, когда он запрокинул ей голову, вторгаясь в ее рот языком, упиваясь ее вкусом, поддаваясь его дурману. Но и этого было мало. Саид оглянулся и убедился, что скала скрывает их от дворца.
— Нас никто не увидит, — сказал он голосом, полным первобытного, животного желания, которое никогда не позволял себе чувствовать, и стянул бретели сарафана Хлои, открывая грудь.
— Я об этом даже не подумала, — с нервным смешком ответила она.
— Я многое упустил, когда не мог к тебе прикасаться, — сказал Саид, проводя пальцем по твердому соску.
— Я тоже многое упускала.
— Я покажу тебе, что именно.
Он провел ладонями вниз по ее спине, кончиками пальцев — вдоль изящного изгиба позвоночника, до круглых ягодиц, все еще прикрытых тканью. Приподняв подол, он подцепил ее трусики и резко втянул воздух, коснувшись мягкой кожи и сжимая пальцы на пышных формах. Как ему нравилось, что она такая женственная! Все, что может пожелать мужчина.
Хлоя задрожала; Саид скользнул рукой по внутренней стороне бедер, дотронулся до влаги между ног.
— Ты меня хочешь, — прорычал он.
— Да.
— Скажи это, — потребовал он; его тело ныло, желая заполнить пустоту внутри чувствами. — Скажи, как сильно хочешь. Скажи, чего хочешь.
— Хочу тебя до боли, — прошептала Хлоя, пряча лицо у него на шее.
— Чего ты хочешь? — Саид скользнул пальцами глубже, к входу в ее тело, ощущая свидетельство ее желания на своей коже.
— Хочу тебя, — выдохнула она. — Внутри.