В оковах любви
Шрифт:
На секунду Хлое захотелось прервать рассказ: ее пронзила дикая ревность, она не желала слышать о женщине, которую Саид хотел. Которая сыграла роль в том, что у него забрали сердце — не так, как забирает любовница, не на время, а навсегда. Из-за которой мужчина, которого Хлоя хотела себе, не мог ответить на ее чувства.
Но она заставила себя слушать.
— Когда мы встретились, я был еще мальчишкой. Нам было по двенадцать лет. И я хотел сделать ее своей навсегда. Хотел защищать ее. Она стала моим лучшим другом. Благодаря ей я не падал в бездну под побоями дяди, продолжал… чувствовать.
Хлоя затаила дыхание; в груди разрасталась боль, грозившая разорвать ей сердце. Эта история плохо кончится.
— Узнав о ребенке, я был невероятно счастлив. Мы были молоды, но… я думал, что сумел обмануть систему. Нашел выход из ада, из тоски и мрака. Но такова моя судьба, Хлоя, для этого я рожден. И не могу вырваться.
— Что произошло? — спросила она сдавленным шепотом.
— Как только отец Суры узнал о ребенке, ее отвезли в клинику в городе, и беременность прервали. А потом ее продали вождю соседнего племени, которого не смущало, что она не девственница — лишь бы была молодой и красивой.
Хлоя почувствовала, как содрогается тело Саида под ее руками.
— Она звала меня, Хлоя, но меня держали за руки, и я не мог двинуться.
По щеке Хлои скатилась слеза.
— О нет…
— Да. Меня держали, но… я вырвался. И тогда один из людей ее отца ударил меня прикладом по затылку. Виноват был не только мой дядя — отец Суры не хотел, чтобы я женился на его дочери. Они уже заключили соглашение о браке с тем мужчиной, к которому ее отослали. Но я знаю, что Калид с удовольствием преподал мне этот урок. Это стало кульминацией моего обучения. Больше мне было нечего терять. А когда у тебя ничего не осталось…
— Ох, Саид… Я… Как ты это выдержал?
— Как я мог не выдержать? Суре было куда хуже — она меня любила. Однако я понял, где мое место в жизни. — Он глубоко вздохнул. — Когда после смерти Калида я встал во главе армии Аттара, первое, что я сделал — послал солдат ее спасти.
— Но сам не пошел?
Саид покачал головой:
— Мне больше нечего было ей дать.
— И… с ней все в порядке?
— Она счастлива. Ее первый муж умер; потом она встретила мужчину, который перевез ее в город. Но я никогда не прощу тех, кто виноват в годах ее страданий. В смерти моего ребенка. — Саид прерывисто вздохнул. — Я был глупцом. Думал, что смогу стать тем, кем мне предназначено быть, но сохранить любовь. Завести жену и детей. Когда я узнал, что ее отдадут другому… — Голос его сорвался. — Я в этом виноват, Хлоя. Калид мне объяснил. Если бы я не проявил слабость… Но я выдал себя. И сделал Суру мишенью. В тот день я поклялся, что больше у меня не будет слабостей.
— Это легче, чем переживать горе, — сказала Хлоя.
— Легче, чем однажды увидеть, как враг забирает твою жену. Делает с ней то, что со мной делали в плену, — и не стоит надеяться, что они не посмеют. Если бы дома меня ждала жена, как бы я сражался на поле боя? Разве я могу любить оставленное дома больше, чем своих солдат?
— Так ты был бы человеком, а не машиной, — горько сказала Хлоя.
— Я не могу себе этого позволить.
— Как ты можешь позволить себе бесчувственность?
— Это моя жизнь. Моя цель.
— К черту такую цель, — заявила Хлоя и отодвинулась от него, садясь на песок. — А как же твои желания? Как же ты?
— Я не имею значения.
— Саид! Это не так! Твой дядя был жестоким ублюдком. И ошибался. Знаешь, почему? Я стала сильнее, когда познала любовь к Адену. Пока мне было все равно, я была слабой. Я пряталась в книги и отказывалась от чувств. У меня были цели, и мне даже казалось, что они вызывают у меня чувства, но это несравнимо с любовью к ребенку. Ничто не сравнится с глубиной, которую я открыла в жизни и в себе с тех пор, как он родился.
— Рад за тебя, Хлоя, но мне это не суждено.
Хлоя отвернулась и принялась собирать одежду.
— Твоя спина… — хрипло сказал Саид.
— Что? — Она потянулась назад и нащупала выпуклые рубцы на коже. — А, это из-за скалы.
— Я причинил тебе боль, — горько сказал он.
— Неправда. Все в порядке, Саид.
— Не в порядке, — взревел он. — Ты этого от меня хочешь? Боли? Может, ты такая же, как твоя мать. А я чудовище. — Он поднялся и натянул брюки.
— Не говори так. Это унижает нас обоих.
— Но близко к правде.
Хлоя помотала головой:
— Нет. Ты не хотел меня ранить.
— Но однажды я причиню тебе боль; я сам или кто-то другой, но это неизбежно. А то, что ты получишь взамен, не стоит риска. Потому что я могу дать тебе только секс.
— Это был не просто секс.
— Послушай, что ты говоришь! — воскликнул он и уже тише повторил: — Послушай себя. Ты ничего не знаешь о мужчинах и об отношениях. Ты разбираешься в теории. Но происходящее — не теория, а практика. Я ничего не могу тебе дать. Я ничего не хочу тебе дать. Это, — жестом он указал на раны у нее на спине, — все, что ты от меня получишь.
— Мы оба знаем — это не так. Сейчас ты защищаешь не меня, а себя.
— А ты хочешь увидеть то, чего нет. — Саид поймал ее за руку и прижал ее ладонь к своей груди. — Здесь ничего нет.
Отпустив Хлою, он развернулся и пошел прочь, оставив ее на пляже, обнаженную, прижимающую одежду к груди.
Хлоя могла бы поддаться отчаянию, которое росло в ее душе, могла бы опуститься наземь и рыдать от горя. Если бы поверила Саиду. Если бы не заметила в его глазах страх и отчаяние, которые доказывали, что он чувствует столько же, сколько любой другой. Может, даже больше. Но его чувства были глубоко заперты в колодце, который грозил переполниться.
Хлоя видела перед собой человека, который тонет в собственной душе. И если она не сможет его спасти, никто не сможет.
Глава 13
Главное — стратегия. Этому Хлоя научилась у Саида. Так он жил, так учился выживать. Его главной стратегией была ложь — миру и себе.
А стратегия Хлои заключалась в том, чтобы больше не позволить ему лгать. Она дала ему поостыть пару дней, позволила избегать себя, но теперь готова была перейти в наступление.