В оковах Шейха
Шрифт:
— Черт возьми, Мэтт, почему меня должно волновать, что он думает? Пусть он увидит. — И она прижалась ближе.
Мгновение спустя она отпустила все мысли, кроме горячих поцелуев, тянущихся от ее шеи к ее губам, его руки крепко прижимали ее к себе, так что они были соединены воедино, и каждое место между ними ощущалось как эрогенная зона.
— Проведи ночь со мной, — прошептал он ей на ухо, отступая, его дыхание развевало ее волосы, раздувая растущее пламя внутри нее в процессе, и она почти поймала себя на том, что жалеет, что он это сказал, а не утащил ее в свою пещеру, чтобы ей не пришлось думать об ответственности. Наверно он сумасшедший. Она
— Я даже не знаю твоего имени. — Ее слова были задыхающимися, но это было лучшее, что она могла произнести, когда ее разум был в шоке, а каждая другая часть ее тела была занята тем, что кричала "да".
— Разве это имеет значение?
Прямо сейчас? Боже, он был прав. Он мог бы сказать ей, что его зовут Джек Потрошитель, и ей было бы все равно. Но все же...
— Я должна уйти — с трудом произнесла она, пытаясь вспомнить хорошую девочку, которой она всегда считала себя, и план, который у нее был: что-то о такси, бутылке Рислинга в холодильнике и двоюродном брате-мошеннике, о котором она хотела забыть, но ей было трудно вспомнить детали и разве это не было откровением?
Разве не этим должен был быть весь сегодняшний вечер, забвением?
Он отстранился, отпуская ее, хотя расстояние между ними было всего в нескольких дюймах. Даже сейчас ее тело покачивалось в вакууме там, где совсем недавно было его.
— Это то, чего ты хочешь? Вернуться домой?
Она увидела напряженность в его затененных чертах лица, как будто ему было физически больно сдерживаться, она почувствовала жар, исходящий от его сильного тела, и она знала, чего ему, должно быть, стоило дать ей решать, когда сила в нём кричала, что он достаточно благоразумен, чтобы принять все, что угодно. Он хотел её. Концепция была странно захватывающей. Идеальный незнакомец. Могущественный, потенциально опасный, но предоставляющий ей выбор.
Выбор, который никогда не был так четко изложен в ее сознании. Выбор между ответственностью и осторожностью, возвращением домой и сидением одной, переживая из-за того, что она упустила, или быть безрассудной хоть раз в жизни и принять то, что предлагалось, одну ночь с мужчиной, прикосновение которого обещало заставить ее забыть все, что она хотела забыть. Одна ночь с незнакомцем. Ее кузин был бы в ужасе, и прямо сейчас разве это не было достаточной причиной само по себе?
Кроме того, всю свою жизнь она перестраховывалась, и к чему это привело? Ни к чему. Она не сделала ничего плохого, и все же сегодня она потеряла больше, чем когда-либо считала возможным.
Сегодня была явно не та ночь, чтобы перестраховаться.
— Нет, — сказала она, ее язык ощущал незнакомую смелость на губах. — Я хочу провести ночь с тобой.
— Всего одну ночь, — сказал он, и она восприняла это как предупреждение. — Это все, что я могу тебе предложить.
— Идеально, — сказала она с улыбкой, потому что это было все, чего она хотела. — Одна ночь это все, чего я хочу.
Завтра она могла бы собрать разбитые осколки своих обещаний и решить, куда она пойдёт дальше.
Его глаза сверкнули в свете уличного освещения, вспышка победы, которая пришла с искрой тепла, и он протянул пальцы, чтобы заправить непослушный завиток ее волос за ухо, заставляя ее кожу покалывать.
— Меня зовут Рашид.
— Тора, — смогла сказать она, задрожав от его прикосновения.
Он взял ее руку и поднес ко рту, прижимая к своим губам.
— Пойдём, Тора, — сказал
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Мило, смутно отметила она, пока он вел ее по вестибюлю с мраморным полом одного из старейших и самых роскошных отелей Сиднея. Очень мило. Люди мечтают провести ночь в Велатте, то есть обычные люди. Очевидно, мужчина рядом с ней не был обычным человеком. Но с другой стороны, она уже знала это. Ни один обычный человек никогда не заставлял ее пульс учащаться одним своим присутствием. Ни один обычный мужчина никогда не разжигал огонь под ее кожей одним своим прикосновением, а теперь это странное ожидание ночи с этим далеко не обычным мужчиной, от которого кровь забурлила в ее венах, а колени ослабли.
Лифт поднял их на верхний этаж, его рука крепко обхватила ее, еще одна пара в лифте единственное, что удержало его от того, чтобы втянуть ее в свой поцелуй, если горячий взгляд его темных глаз, который она уловила в их отражении в зеркальных стенах лифта, был именно тем, что она предполагала. Сейчас она могла познакомиться поближе с мужчиной, с которым она согласилась провести ночь. Вспышка стробоскопа в затемненном баре показала ей лицо, сплошь состоящее из прямых линий и плоскостей, темный разрез бровей, острый нос, углы подбородка, но теперь она могла видеть более мягкие линии его рта, полноту нижней губы и изгиб над высокими скулами. Комбинация сработала.
Именно тогда она поняла, что его глаза не черные, а самые глубокие синие, как поверхность бездонного океана в совершенно спокойный день. Он был красив, слишком красив, чтобы быть самим собой, и хорошая девочка в ней удивлялась, почему он такой, в то время как плохая девочка в ней, недавно найденная плохая девочка, которая пила коктейли в подвальных барах и бросалась на случайных мужчин по прихоти, радовалась. Потому что прямо сейчас она была здесь, в этом лифте, с ним.
Он открыл дверь в свою комнату, которая оказалась люксом, потому что это была гостиная, в которую они вошли, оформленная в современной классике в серых и кремовых тонах освещенная стоячими лампами, придающими комнате тонкое золотистое свечение. О, нет, этот человек определенно не был обычным. Либо он был при деньгах, либо у бухгалтера его работодателя должен был случиться сердечный приступ, когда пришел бы счет по расходному счету.
— Потрясающе, — сказала она, ошеломленная, задаваясь вопросом, кем на самом деле был этот мужчина, которого она встретила в ночном клубе и с которым согласилась провести ночь.
— Я получил повышенный класс обслуживания, — сказал он пренебрежительно, как будто это объясняло, наличие люкса подходящего для короля, когда он направился к телефону. — Что будешь пить?
У нее пересохло во рту, но только потому, что каждая капля влаги в ее теле была занята, направляясь на юг с тех пор, как он попросил ее провести ночь с ним.
— Без разницы, — сказала она, и он заказал шампанское на двоих и положил трубку, пальцы одной руки уже расстегивали рубашку.
— Спальня здесь, — сказал он, проводя ее в комнату, обставленную мебелью, как из глянцевого белого, так и из темного дерева, с белыми стеклянными дверями, выходящими на террасу. Кровать супер-королевских размеров с пухлым стеганым подголовником и белоснежным постельным бельем занимала почетное место у противоположной стены.
— И, — сказал он, снимая рубашку и бросая ее на стул в углу, обнажая грудь, которая выглядела бы уместно в ежегодном календаре сбора средств, для пожарных. — Сначала душ?