В оковах тишины
Шрифт:
Эвра не сказала ничего — она лишь сдержанно кивнула и отвернулась. В эту минуту Роман в полной мере ощутил, каким уставшим, голодным и грязным он сейчас был. Ужасно хотелось помыться, поесть и поспать. Похоже, командиры прекрасно видели состояние Романа — никто не стал его больше задерживать. Роман с чувством выполненного долга схватил Эвру за локоть и увёл за собой.
— В детстве мама рассказывала, как убивала дагров, — вдруг заговорила Эвра, смотря себе под ноги. — Раньше они сильно мешали охотиться.
— Она
— Да, — ответила Эвра. — Но никогда в её историях дагров не было так много, как вчера.
— Дагры не устраивали засады? — удивился Роман.
— Нет! — воскликнула Эвра. — Я трижды сражалась с ними, и мы всегда гнали их прочь!
— Вы не нападали на них специально?
— Наш отряд натыкался на них случайно, как и они на нас, — замотала головой Эвра. — Да, иногда кто-то умирал, но нас всегда было больше.
«Что-то определённо изменилось», — задумался Роман.
— Где сейчас твоя мама? — осторожно спросил он.
— Она умерла.
Роман впервые видел на лице Эвры столько грусти. Она подняла взгляд и недоверчиво посмотрела на Романа, словно хотела признаться в чём-то, но опасалась его реакции.
— Говори, — тихо произнёс он.
— Там, у реки, когда ты вытащил меня, мне стало страшно, — призналась Эвра. — И… и мне страшно сейчас. Я не хочу умереть как мама.
До него неожиданно дошло, что что-то изменилось в ней. Она стала испытывать чувства, которые всё это время были спрятаны глубоко внутри. Неужели ментальная магия ослабла?
«Это всё из-за клинической смерти?» — задумался он.
— Мне тоже страшно, — сказал Роман, остановившись и схватив её за плечи. — Но мы уже дома. Нам просто надо немного отдохнуть. Всё будет хорошо.
Она согласно закивала и доверчиво улыбнулась. Он проводил Эвру до её двора и отправился в свой барак — нужно было привести себя в порядок.
Как прибывшему солдату, Роману удалось получить две порции еды ещё до начала ужина. Он сидел в обеденном зале в полном одиночестве, уплетая вторую тарелку каши с мясом. Его мысли крутились вокруг пропавших членов отряда. Роман не стал хоронить товарищей раньше времени и давал им шанс: каждый из них мог вернуться в любой момент.
Роман пытался понять, влияла ли магия старейшин на его настроение, но не ощущал никаких изменений: он по-прежнему чувствовал злость, тоску, страх, вину и стыд. Возможно, было бы удобно избавиться от всех отрицательных эмоций и смотреть на мир сквозь розовые очки, но тогда можно ли будет называть себя человеком?
Он услышал, как кто-то с шумом вошёл в столовую, и повернулся ко входу. К нему направлялся солдат, чьего имени он не знал. Роман отложил ложку в сторону и внутренне собрался. Солдат, остановившись напротив Романа, громко произнёс:
— Теперь ты входишь в тридцатый отряд. Завтра командир ждёт тебя на четвёртом тренировочном поле.
— Только
— В наш отряд вошли все, кто выжил после боя.
— Спасибо, — сказал Роман.
Солдат кивнул и, развернувшись, ушёл. Роман проводил его взглядом в спину, пока тот не скрылся за скрипучей дверью.
«Значит, Эвра в одном отряде со мной», — с облегчением подумал Роман.
Он быстро управился с остатками еды, но остался сидеть на месте: раз Эвра до сих пор не пришла, то она должна была явиться к ужину.
За пройденный час зал заполнился битком, а Эвра так и не появилась. В другой части поселения была ещё одна столовая, но Эвра вряд ли бы пошла туда. Поняв, что она уже не придёт, Роман выпросил одну порцию еды «для раненного солдата» и отправился к её жилью.
Спустя десять минут неспешной ходьбы Роман вошёл в двухэтажный барак и вдруг понял, что не знает, в какой комнате она живёт. К счастью, он заметил у одной из дверей женщину.
— Извините, вы не знаете, где живёт Эвра? Я с её отряда.
— Второй этаж. Шестая дверь слева.
Роман благодарно кивнул и прошёл к лестнице. Поднимаясь наверх, он усмехнулся про себя, заметив, что женщина даже не спросила причину его визита. Доверие к своим сородичам здесь было доведено до абсурдного уровня.
«А может быть, ей просто всё равно».
Остановившись напротив нужной двери, Роман негромко постучал. Он услышал, как Эвра встала с кровати, и через несколько секунд дверь отворилась.
— Рома?
— Ты не пришла в столовую, — сказал Роман, вытянув перед собой тарелку с остывшей едой. — Я принёс тебе поесть.
Она отошла в сторону, и Роман вошёл внутрь. Это место было копией комнаты, в которой он жил. Возможно, здесь было чуток просторнее, но Роман почти не заметил разницы.
— Мы снова в одном отряде: в тридцатом, — сказал Роман, поставив тарелку на стол.
— Я знаю, — коротко сказала Эвра.
— У тебя такая же комната, как у меня, — произнёс он, пытаясь заполнить неуютную паузу.
— Обычно дают комнату побольше, когда появляются дети, — сказала Эвра, обхватив себя руками. — Я попала сюда, когда умерла мама.
Он не стал спрашивать про её отца: Роман нутром чувствовал, что она даже не видела его. Несмотря на одинокую свечу посреди стола, он разглядел её покрасневшие глаза.
— Ты выглядишь измотанной, — сказал Роман.
— Я… я… я не знаю, — неожиданно всхлипнула Эвра. — Я много думала сегодня обо… обо всём. Я ничего не понимаю.
Роман подошёл поближе и аккуратно дотронулся её руки.
— Эй, ты чего.
Эвра обняла его за спину, вцепившись в рубаху, и заплакала навзрыд. Для Романа её слёзы стали большой неожиданностью. Он не знал, что надо говорить в такие моменты. Он чувствовал неловкость из-за собственного молчания, но больше опасался произнести какую-нибудь глупость.