В оковах тишины
Шрифт:
Спустя несколько минут Эвра успокоилась и, отпустив его, смущённо отодвинулась назад.
— Прости, — негромко произнесла она. — У меня весь день такое чувство, будто я жила как в тумане.
— Мне это знакомо.
Она посмотрела ему в глаза и растерянно спросила:
— Почему я ничего не знаю о тебе?
— Потому что я из другого мира.
Роман не стал юлить. Эвра открылась ему, и в ответ он хотел открыться ей. Роман полагал, что увидит гримасу боли на её лице, но она лишь в неподдельном изумлении уставилась на него. Значит, магия старейшин больше не сдерживала Эвру.
— Вот
Эвра застыла на месте и не отводила от него глаза. Похоже, его слова так поразили её, что она не могла произнести ни слова.
— Я ведь никогда не убивал до вчерашнего дня, — с нескрываемой грустью произнёс Роман. — Я чужой в этом мире.
Роман понял, что сказал много лишнего. Он излил ей душу, но не почувствовал облегчения. Он ждал, что Эвра скажет хоть что-нибудь, но она по-прежнему молчала.
— Тебе надо поспать, — устало сказал Роман. — Я пойду.
Не успел он развернуться и сделать шаг, как Эвра схватила его за руку. Она смотрела на него беззащитным взглядом, и Роман совершенно отчётливо понял, что она была бесконечно одинока.
— Останься, — попросила Эвра.
И он остался.
Всем запретили выход за пределы границ поселения — даже отменили охоту. Оставалось лишь упорно тренироваться с новым отрядом и ждать решений главнокомандующего.
Эвра и Роман не отлипали друг от друга ни днём, ни ночью. Он делился с ней историями из своей жизни, рассказывал о Земле и её жителях. Она задавала много вопросов и ни разу не усомнилась в правдивости его слов. Однажды она сказала: «Мне хотелось бы увидеть твой мир», и он искренне надеялся, что наступит тот день, когда это случится.
Казалось, что жизнь действительно постепенно налаживается, но как обычно это бывает, всё хорошее когда-нибудь заканчивается: главнокомандующий объявил общий сбор. Роман знал, что последует за этим сбором — кровопролитие.
На площади у здания совета собрались все жители. Старейшины стояли на наспех построенном деревянном помосте, в центре которого поставили ни то трон, ни то огромный стул. Спустя несколько минут на помост поднялись люди — они несли паланкин, который своим грандиозным видом совсем не вписывался в серый антураж поселения. Носильщики остановились и, раскрыв шторы, вытащили из паланкина худосочного старика. Они посадили его на стул и встали позади.
Роман впервые видел главнокомандующего вживую. Его белая роба скрывала почти всё тело, оставив открытыми лишь голову и кончики пальцев на руках. Он был стар (даже чересчур); с жутко дряблой кожей на лице и белыми, как молоко, волосами он выглядел больным и немощным. Странно, но Роман до сих пор не знал его имени.
— Как его зовут? — шёпотом спросил Роман у Эвры.
— Я не знаю.
Её ответ поставил его в ступор, но через секунду он забыл об этом, потому что главнокомандующий заговорил:
— Я рад, что каждый из вас находится здесь.
Он произносил слова медленно, его голос был тихим, но властным — так, наверное, говорил человек, который всю свою жизнь отдавал приказы.
— Каждый из вас слышал, что дагры уничтожили
С каждым сказанным словом Роман вдруг начал чувствовал нарастающую злость. Она появилась из ниоткуда и была такой честной, такой правильной.
— Они думают, что мы слабы. Они думают, что мы добыча. Но это… это…
Главнокомандующий вдруг натужно закашлял и наклонился вперёд. Он кашлял долго и мучительно, сплёвывая какую-то гадость прямо себе на робу. Казалось, что он сейчас свалится головой вниз, но один из носильщиков поддержал его за плечи. Он откинулся на спинку стула и тяжело задышал, однако нашёл в себе силы продолжить речь.
— Мы не боимся! — Он оглядел всех сквозь полуприкрытые веки и хрипло вздохнул. — Мы не станем ждать! Мы не будем прятаться за стенами! Мы знаем, где они сидят! Мы убьём каждого из них!
Люди молчали, и в этом молчании Роман преисполнился уверенностью, которой ему не хватало. Он был согласен с главнокомандующим — дагры заслуживали смерти. Роман переглянулся с Эврой и заметил улыбку на её лице. По её глазам он видел, что она была готова пойти до конца, и это было правильно. Он понял, что сейчас они были сильны как никогда.
Главнокомандующий сложил пальцы, что-то нашёптывая себе под нос, а потом возвёл руки к небу.
— Командиры, вы получили указания. Ведите солдат! Уничтожьте всех, кто будет стоять у вас на пути!
Командиры начали отдавать приказы. В этот раз солдаты брали с собой не только оружие и снаряжение, но и еду. Выходя за ворота, Роман понял, что на бой отправилось больше половины всех солдат поселения — до полутора тысяч человек. Оглядев войско, Роман осознал, что они действительно уничтожат всех.
Роман не искал общения и за всё время едва перекинулся парой слов с Эврой, однако непременно засыпал и просыпался в её объятиях. Они шли уже шесть долгих дней, но Роман ни на секунду не усомнился в принятом главнокомандующим решении. Он знал, что каждый из солдат разделял его чувства. Никто не задавал вопросов командирам — все терпеливо ждали, продолжая идти под серым небом, затянутым свинцовыми тучами. Они месили грязь на болотах, переплывали реки, шли через густые леса и пришедшие на их смену степные просторы.
Их ожидание было вознаграждено — вдалеке, у границы леса, появились дагры. Роман почувствовал воодушевление. Если они примут бой в степи, то враги преподнесут им победу прямо на блюдечке. Роман был уверен, что дагры появились именно сейчас не случайно: наверняка здесь начинаются их земли, а значит, дагры будут защищать свой дом.
«Вы будете сражаться здесь, — подумал он. — И умрёте».
И дагры побежали вперёд. Командиры стремительно построили отряды и начали готовиться к битве. Роман встал во второй линии — сразу после копейщиков. Где-то позади него стояли лучники, уже приготовившие свои луки и стрелы. Было что-то безумное в беге дагров: несмотря на звериные морды, они бежали на двух ногах, сокращая расстояние между войсками невероятно быстро.