В окружении
Шрифт:
наслаждаешься тем, что я делаю с тобой.
Когда слово «тобой» покинуло его губы, он толкнулся кончиком пальца внутрь меня,
и я застонал.
– Дааа, Дилан…блять, да, вот так, – произнес он, разрабатывая своим пальцем проход
глубже, и затем он поднес свои губы к моему уху и прошептал. – Я хочу услышать, как
перехватит твое дыхание, когда я погружусь в тебя. И я хочу услышать, как ты кричишь в
потолок моего долбанного дома, когда я возьму
придется уносить тебя по этой проклятой лестнице.
– Ааах, Эйс…– удалось мне выдать, когда он толкнулся двумя пальцами внутрь меня,
и прикусил мочку моего уха.
– Сегодня, ты – мой. Твое разочарование, – сказал он, вытягивая свои пальцы, так что
я вскрикнул, умоляя его заполнить меня снова – и он выполнил это. – Твой оргазм. Твое
удовольствие. И твои требовательный крики, – сказал он мне, выделяя каждое желание
выпадом своих пальцев, прежде чем убрать их, чтобы вцепится в мое бедро, и широкая
головка его члена прижалась к моей дырочке. – Сегодня, все это – мое, Дилан.
Черт, он попал в самую точку с этим, потому что в ту секунду, я бы отдал свой
последний вдох, чтобы заполучить его в себя. К счастью, моего последнего вдоха не
потребовалось, только одного слова.
– Даааа.
***
Где–то между перешагиванием порога моего дома и Дилана, прижатого к лестнице, у
меня сорвало крышу. Потому что что–то в его виде, стоящем с поднятыми руками, пальцами
обхватившими кованные завитки моих перил и его черными штанами, спихнутыми под его
задницу , заставило выйти на поверхность ту часть меня, с которой я все еще знакомился. Ту
часть, где Дилан давал мне разрешение отрываться на нем, но которую я все еще учился
принимать. Большую часть времени мне удавалось умерить ее как–то, обуздать немного. Но
и были другие случаи, как та ночь в «Syn» и прямо сейчас, когда у меня было ощущение, что
я смотрел сквозь красную дымку желания.
Мой член пульсировал, когда устроился у тугого входа Дилана, и стоны, которые
вырывались из него каждый раз, когда я надавливал на эту восхитительную дырочку,
заставляли меня дразнить его все больше и больше. Я не мог объяснить, почему звуки его
разочарования, увеличивали это желание, но так блять было всегда. Я видел его напряженные
плечи под рубашкой и то, как его пальцы сжимались всякий раз, когда я раскачивался
аккуратно туда и обратно. И, наконец, когда показалось, что с него хватит, голова Дилана
развернулась в мою сторону, и его лихорадочный взгляд перехватил мой, я понял, что он уже
здесь, вместе со мной.
В красной дымке.
Желания.
Именно
пальцами в его бедро, и, не произнеся ни слова, толкнулся вперед и погрузил свой член в
самое совершенное место, где я когда–либо был. В роскошную задницу Дилана.
Крик, который вырвался на свободу из него, был необычайно довольным, когда он
использовал перила, чтобы подтянуть себя вверх и прогнутся в спине для меня, и я подался
вперед, мой перед врезался в его спину, а член заполнил его. Я проникал так глубоко, что
даже не видел просвета между нашими телами. Когда мы оба стояли так, наше громкое,
затрудненное дыхание было единственным звуком, которое раздавалось эхом в пустом
пространстве. То факт, что мы были так близко, насколько возможно двум людям интимно
связанным, и все еще оба полностью одетые, был настолько невероятно возбуждающим, что
мне пришлось на секунду прикрыть глаза и успокоиться. Я чувствовал, как зверь царапался
во мне, пытаясь вырваться и сорваться на том, кто был под ним, и тогда Дилан потребовал:
– Сделай это, твою мать, – он отпустил одну руку с перил, чтобы сжать свой член, и
это был мой предел.
Я вышел из его тела, а затем ворвался обратно, заставляя его споткнуться, но он
быстро стабилизировал себя и толкнулся в ответ с такой же силой, его задница поглощала
мой ствол до основания – и черт возьми – у меня поплыло перед глазами от того, насколько
феноменально это ощущалось.
– Дилан…– сказал я. Предупреждая в каком–то роде, когда он соскользнул сам с меня,
и снова, двинулся назад своими бедрами, насаживаясь самостоятельно.
– Давай, – сказал он и направил бешеный взгляд в мою сторону. – Завязывай со своей
чертовой вежливостью, когда мы оба знаем, что ты смертельно желаешь обратного.
И после этих слов что–то внутри меня щелкнуло. Рука, которая накрывала Дилана на
перилах, переместилась на спину, к его рубашке, которая болталась между нами, загораживая
мне вид, а сейчас я хотел видеть, хотел видеть, как мой ствол исчезал в его дырочке.
Я собрал черный материал его рубашки и сжал ее в кулаке, а затем она скользнула
вверх по его позвоночнику к задней стороне его шеи, чтобы крепко вцепится в нее. И пока я
держал его там, я вынудил Дилана наклониться вперед, пока он не оказался настолько близко
к лестнице, что я знал, что буду убирать беспорядок, который он устроит, вместо того, чтобы
объяснять это кому–то. Но сейчас, наблюдая, как его обе руки обвивали крепче перила, я