В омут с головой
Шрифт:
— Конечно. Я знал, что на моей машине по Москве кататься все равно, что пить пиво в ресторане с платным туалетом.
— Ясно, заговорщики. Теперь колись, зачем сюда явился? И откуда знаешь ее адрес?
— Это не важно, я тебе все скажу, но для начала объясни, что ты узнал у Людмилы.
Алешка рассказал. Андрей сморщился.
— Это все я и без тебя уже знал. Сейчас меня больше интересует вот это.
С этими словами он протянул Алешке листок бумаги. Это была ксерокопия какого-то документа на языке, Алешке не знакомом. Но, приглядевшись, он решил, что это испанский.
— Что это? Откуда это у тебя?
— Это справка о счете в банке, открытом на имя Людмилы Петровны Певцовой.
— Не понял, откуда это у тебя. Ведь она же еще не Певцова? Пока?..
— В этом-то и весь фокус! Счет открыт около года назад, Татурин убит полторы недели назад, а сумма на счету у Людмилы с шестью нулями.
— Блин, я уже окончательно запутался! Только все встало на свои места, и опять туман. Ну их в… пойдем куда-нибудь пива попьем. — Алешка поднялся со скамейки, но тут же опустился обратно. — Подожди, а откуда у тебя эта бумага? Насколько я знаю, такие банки подобную информацию о своих клиентах просто так не предоставляют.
— Это не важно.
— Не юли, подожди, кто тебя снабдил такой информацией? Такой из Интернета не надыбаешь. Колись!
— Не приставай. — Андрей поднялся и пошел было. Но Алешка догнал его и преградил дорогу.
— Ну, нет, хватит с меня тайн! Это не просто журналистское расследование, ты на кого-то работаешь. Это спецура? Криминал?
— Бред, ты болен, мальчик, слишком много читаешь шпионских романов.
Андрей пошел вдоль аллеи. Алешка опять подскочил к нему, развернул его к себе лицом, да так резко, что Андрей не удержал равновесия, покачнулся и упал.
— Ты с ума сошел, что ли?
Алешка прижал Андрея коленом к земле и грозно проговорил:
— Говори, гад, на кого работаешь?
— Отпусти, — прохрипел Андрей.
— Говори, — продолжал давить на него Алешка.
— Отпусти, ладно, сдаюсь.
Алешка отпустил его, помог подняться, сесть на скамейку, даже отряхнул его одежду и уже по-доброму, почти ласково проговорил:
— Ну, рассказывай, Какоша, рассказывай, все равно не отступлю.
Андрей зло выругался.
— Ты первый начал утаивать от меня информацию. Помнишь, ты не рассказал мне об Ольге Степановне и Сергее Ильиче?
— А при чем тут это?
— А при том, что ты мне не сказал, а мне было тоже интересно, и я отправился прямо к Татурину. Взял его, как говорится, на арапа, пришел и сказал, что знаю, из-за чего погибли его сын и внучка, но мне не хватает кое-каких деталей. И если он не хочет, чтобы в газете появились на этот счет домыслы, пусть расскажет сам. Показал ему ту информашку из Интернета. Он посмеялся и сказал, что я не там копаю. Рассказал о том, что Илюшка погиб не из-за денег, по крайней мере, не из-за этих. И тогда он мне дал эту ксеру, сказал, что если есть желание, то могу покопаться в этом. Он тогда же рассказал мне и о себе с Ольгой, и о том, что маленький Сережка не Татурин, а Певцов. Короче, я так же, как и ты, запутался окончательно.
— Идем, теперь уже все равно не успокоиться.
Они пришли в банк. Андрей представился журналистом одного из московских изданий, предъявил международную пресс-карту и попросил встречи с руководством. Их проводили к уполномоченному по связям с прессой.
Им оказался невысокий, лысоватый, еще не старый мужчина в безукоризненном дорогом костюме. Сидя за внушительным письменным столом, он почти не поднимал глаз, предложив им присесть, и поинтересовался, что именно привело их в банк. Потом внимательно посмотрел на Андрея и вдруг сказал:
— Какоша, это ты? Слушай, а я тебя в бороде-то и не признал.
Андрей тоже внимательно пригляделся к менеджеру.
— Тюря? Ты? А я, честно, не признал тебя без волос. Ты же кудрявый был! Где же кудри-то?
Тюря вышел из-за стола. Они обнялись почти по-братски, долго рассматривали друг друга, хлопали по спине и плечам, вздыхали, вспоминая, сколько лет прошло после окончания института. Они обменивались репликами еще минут пять, и выяснилось, что Тюря это Тюрин Максим Николаевич, однокурсник Андрея Какошина по университету.
Потом Максим наконец вспомнил, что в кабинете они не одни, и спросил:
— Слушай, а все-таки к нам-то вы зачем?
— Ты не представляешь, как хорошо, что ты здесь, тебя нам сам бог послал! — с жаром заговорил Андрей, вкратце рассказал всю историю, предъявив ксерокопию. — Ты можешь что-нибудь разузнать об этом счете?
Максим озабоченно потер рукой подбородок, скривив губы:
— Попробую что-нибудь сделать, посидите здесь.
Он забрал бумагу и ушел вместе с ней.
Отсутствовал он около получаса и вернулся с еще более озабоченным видом. Положил бумагу перед Андреем.
— Это фальшивка. Такого счета не существует. Мы никогда не переводили деньги на счет этой женщины.
Алешка, молчавший до сего момента, проговорил:
— И женщины, кстати, пока такой не существует.
Они попрощались. Андрей и Алешка опять оказались на улице, в том же сквере, где только что сидели.
— И что ты думаешь по этому поводу? — спросил Андрей.
В Алешкиной душе снова зашевелились предчувствия. Он молча поднял указательный палец.
— Когда ты был у Татурина?
— В тот же день, когда ты был у Крестовского.
— Так, так, так, — задумался Алешка. — Что же получается? Татурин узнает, что Илья сын его и Ольги, узнает, что погибла Ольга. Интересно, а когда Людмила подписала бумагу на отказ от наследства? Ты говоришь, старик уже знал, что маленький Сережка не его внук. Тогда что же получается?
— А получается интересная картина. С одной стороны, Людмила отказывается от капиталов Татурина и уезжает из Дальнославска, имея на своем испанском счете очень даже значительную сумму. Причем оформленную на фамилию настоящего отца Сережки. Она не могла просто уйти от Ильи, но могла убить. Могла?