В основном безвредна
Шрифт:
– Ясно, – промямлила она, удостоверившись, что проглоченный сандвич не повлек за собой побочных эффектов. – Кстати, почему их называют Абсолютно Нормальными Зверями?
– Ну, я полагаю, если б они звались любым другим именем, люди подумали бы, что оно странное. Наверное, их так назвал Старик Трашбарг. Он говорит, что они приходят, откуда приходят, и уходят, куда уходят, и что такова воля Всевышнего Боба, и против нее не попрешь.
– Кто…
– И не спрашивай.
– Ну что ж, тебе, похоже, здесь хорошо.
– Да.
– Хорошо.
– Хорошо.
–
– Спасибо.
– Ну… – неопределенно сказал Артур, бесцельно оглядываясь по сторонам. Интересно, как трудно оказалось найти тему для разговора после всего, что произошло.
– Я думаю, тебе интересно, как я тебя нашла, – сказала Триллиан.
– Да! – ухватился за эту мысль Артур. – Именно об этом я и думал. Как ты меня нашла?
– Ну, ты, возможно, и не знаешь, но я теперь работаю на одну из компаний субэфирного вещания, которая…
– Я знаю, – неожиданно вспомнил Артур. – Да, тебя можно поздравить. Замечательная карьера. Здорово. Работа, наверно, очень интересная.
– Выматывает очень.
– Все эти перелеты туда-сюда? Да, наверное.
– У нас есть доступ к любой мыслимой информации. Я нашла тебя в списке пассажиров погибшего корабля.
Артур остолбенел.
– Ты хочешь сказать, они знали о катастрофе?
– Ну разумеется, знали. Не может же целый космический лайнер исчезнуть так, чтобы никто и ничего не узнал.
– Ты что, хочешь сказать, они знали, где это случилось? Знали, что я спасся?
– Да.
– Но ведь нас никто не пытался искать! Вообще ничего не было!
– А с чего им искать? Им бы пришлось влезать в запутанный судебный процесс из-за страховки. Они просто прикрыли это дело. Сделали вид, что ничего не было – ни катастрофы, ни корабля. Страховой бизнес продажен насквозь. Слышал ли ты, что для директоров страховых компаний снова ввели смертную казнь?
– Правда? – удивился Артур. – Нет, не слыхал. За какие такие провинности?
Триллиан нахмурилась:
– При чем здесь провинности?
– А… ясно.
Триллиан долго смотрела на Артура и вдруг произнесла совершенно иным тоном:
– Артур, тебе пора взять на себя свою долю ответственности.
Артур сделал слабую попытку понять, что она имеет в виду. Ему и раньше приходилось замечать, что вещи, которые другие схватывают на лету, до него доходят этак минуты через две. Поэтому он позволил себе помолчать эти две минутки. Последнее время жизнь баловала его, шла ровно и мирно… можно позволить себе немножко помедлить.
Поразмыслив, он так и не понял, что имеет в виду Триллиан, и в конце концов признался в этом.
Триллиан одарила его холодной улыбкой и обернулась к двери, ведущей на улицу.
– Рэндом? – окликнула она. – Заходи-ка, познакомься со своим отцом.
14
Пока «Путеводитель» вновь превращался в гладкий черный диск, у Форда родилась одна безумная идея. То есть он попытался ее родить, хотя она оказалась слишком безумной для его утомленного мозга. Голова у него
Пора выбираться отсюда. И «Путеводитель» забрать. Вот только вряд ли удастся осуществить эти два дела разом.
Форд лихорадочно огляделся по Сторонам в поисках спасительного выхода.
Думай, думай, думай давай! Выход должен был оказаться до примитивности простым и очевидным. Если дурные – можно даже сказать, дурнопахнущие – предчувствия его не обманывают и он вправду имеет дело с вогонами, чем проще и очевиднее уловка, тем лучше.
И вдруг его озарило.
Не надо бороться против системы – следует поставить ее себе на службу. Самая ужасная черта вогонов – их безмозглая готовность сделать любую безмозглую глупость, которая втемяшится в их безмозглые головы. К их разуму взывать не имело смысла ввиду отсутствия оного. Однако тот, у кого достанет духу, может порой использовать в своих целях их слепую, разрушительную страсть к слепому разрушению всего, что попало, включая самих себя. Мало того что их левая рука не ведает, что делает правая; порой и правая рука имеет весьма туманное представление о собственных деяниях.
Осмелится ли он просто послать заветный предмет почтой?
На собственное имя.
Осмелится ли он препоручить черный диск системе, чтобы вогоны сами доставили его ему – и это при том, что в данный конкретный момент они скорее всего разносят здание по кирпичику в поисках его, Форда?
Да!
Он лихорадочно начал упаковывать «Путеводитель». Обернул в бумагу. Наклеил листочек с адресом. На секунду замешкался – спросить совета у интуиции – и решительно сунул посылку в капсулу внутренней пневмопочты.
– Колин! – повернулся он к маленькому шарику, порхающему в углу. – Мне придется бросить тебя на произвол судьбы.
– Как я рад! – откликнулся Колин.
– Желаю тебе получить максимум радости, – сказал Форд. – Ибо я хочу, чтобы ты проследил, чтобы эта посылка благополучно покинула пределы этого здания. Возможно, тебя сожгут, когда обнаружат, и я ничем не смогу тебе помочь. Это будет очень, очень больно, и я ужасно извиняюсь. Ты понял?
– Я весь переполнен радостью, – заявил Колин.
– Тогда ступай! – приказал Форд.
Колин беспрекословно нырнул в трубу пневмопочты вслед за посылкой. Теперь Форду оставалось позаботиться только о себе. Ох, непросто это было… За дверью уже слышался грохот тяжелых сапог, и пришлось принять некоторые меры предосторожности – проверить запоры и придвинуть к двери большой картотечный шкаф.
Его немного смущал тот факт, что до сих пор все шло слишком гладко. Как-то подозрительно. С самого начала он действовал на редкость безрассудно – и пока все сходило ему с рук. Вот разве что ботинок. Ботинка было чертовски жаль, хоть плачь. Ничего, они еще за это заплатят. Сторицей.